Свени не обращал внимания на ближние, низкочастотные сигналы, проносящиеся по экрану. Это были ракеты малого калибра — часть сражения, не отражавшаяся на главном соотношении сил. Оно было уже ясно. Как и несколько дней назад, силы повстанцев удерживали гору и ее тяжелые ракетные установки, но атака на лагеря роялистов набирала силу, постепенно перехватывая инициативу.
В целом ситуация напоминала пат в шахматной партии. Хотя инсургентам удалось при помощи фокуса с вентилятором выкурить роялистов из расположения колонии под горой, они явно уступали роялистам на открытом пространстве. Теперь они теряли позиции в два раза быстрее, чем захватывали их до того. Прикрывающий огонь с горы мало чем помогал. Огонь был массированным, но ужасно неточным. Частые вспышки ракет указывали на плохую видимость и на еще более плохую корректировку огня. А роялисты, хотя и были вытеснены из колонии, удерживали в руках все аэрокары. И нагло летали над передовой с выключенными прожекторами.
Другой вопрос — что будут делать роялисты, когда перейдут к непосредственной задаче — взятию горы? Только ядерный заряд был способен нанести заметный вред скальной породе. Даже если не принимать во внимание, что другие ядерные заряды находились внутри рабочей зоны скальных лабиринтов, для любой из сторон прибегать к этому крайнему средству было бы самоубийством. Да и к тому же битва еще не дошла до такой степени ожесточения. Но что впереди, неизвестно.
И на кораблях с Земли, которые хорошо просматривались на экранах радаров, тоже хорошо это понимали. Это было ясно по их расположению. Почти наверняка они располагались так, словно понимали, что повстанцами руководит Свени. Однако никаких попыток прийти к нему на помощь они не делали, оставаясь внутри орбиты Ганимеда, но в 900 000 миль от планеты. И они вполне имели время для бегства, если бы заметили вспышку ядерного пламени на его поверхности.
Но они находились все же достаточно близко, чтобы вытащить Свени, если обнаружится, что победа клонится в его сторону.
Сквозь рев турбины пробился слабый голос Майк.
— Что случилось? — переспросил Свени, наклонив голову.
— …опять завал впереди. Наверное, луч будет прерван.
— Останови, — велел Свени. — Надо взять новый азимут.
Тягач послушно остановился, и Свени сверил данные с экрана своего монитора с цифрами, полученными от Рулмана. 900 000 миль — это уже близко. Ударная волна от взрыва всего спутника покроет это расстояние примерно за пять секунд, неся с собой мгновенное разрушение. Но пяти секунд автоматам земных кораблей хватит, чтобы перейти в режим гиперпространственного полета.
Он дважды хлопнул ее по плечу.
— Пока нормально. Поехали дальше.
Ответа он не расслышал, но ее голова в защитном шлеме кивнула, и тягач медленно пополз по головокружительному лабиринту валунов — остатков оползня, что каждый год скатывались во Впадину в результате расслоения слоистых пород обрыва. Обернувшись, Майк улыбнулась ему. Траки гусениц слишком громко стучали и скрежетали по камням, и у нее не было надежды, что Свени расслышит хотя бы одно слово.
Вся схема событий зависела от массы «если» и могла в любой момент развалиться, если только одно из звеньев цепочки подведет. Рассчитывать на что-то можно было с уверенностью только в начале. Сигнал, посланный Свени Майклджону, ничего не сказал пилоту — ведь он не знал кода. Но компьютер понял, что Свени еще не готов. И предположил, что Свени понадобится лишь время, чтобы взять ситуацию под полный контроль.
— А как мы узнаем, что компьютер поступил именно так? — спросил Рулман.
— Если после окончания предельного срока корабль Майклджона останется на орбите, значит, произошло именно то, на что мы и рассчитывали. Что еще может ему в этом случае приказать машина? У него небольшой корабль, к тому без оружия и экипажа. Спуститься на поверхность Ганимеда и присоединиться к небольшой группе инсургентов он тоже не может. Даже если такая идея придет ему в голову. Нет, он будет сидеть смирно.
Тягач перевалил через почти кубический валун, сполз по его наклонной стороне, тяжело шмякнулся на грунт, покрытый более мелкими камнями. Свени оторвался от радарного экрана, чтобы проверить, как поживает алюминиевая канистра. Она была надежно закреплена, хотя и окружена кирками, кольями и разными инструментами. Внутри канистры дремало чудо — чудо искусства фейерверков, изготовленное с учетом условий здешней химии. Свени пробрался в кабину, сел рядом с Майк и приготовился насладиться поездкой.
Невозможно было предугадать или рассчитать, сколько времени у них еще имеется в запасе. Сколько отпустила ему машина на борту корабля. Колония жила и работала так, словно никакой передышки и не было. И когда предельный срок миновал, Рулман и Свени не стали поздравлять друг друга. Майклджон ничем не проявлял своего присутствия, хотя радиотелескоп показывал, что он все еще на орбите. Могли ли они надеяться, что отсрочка означает именно то, о чем они мечтали?
Они могли только продолжать работу, вкладывая в нее все силы.
Активное движение машин, людей, вспышки бутафорских взрывов должны были обмануть Майклджона, создать впечатление гражданской войны внутри колонии. Восстание «началось» через одиннадцать дней после истечения последнего срока. По всем признакам роялисты перенесли свою базу к северному полюсу Ганимеда. Свени и Майк установили в джунглях Впадины массу радарных устройств, которые должны были создавать на радарах Майклджона массу помех, иллюзию активного перемещения сражающихся, передислокацию роялистов вокруг северного полюса.
Теперь Свени и Майк возвращались назад.
Компьютер явно выжидал. Майклджон, очевидно, поверил в реальность бунта и ввел соответствующие данные в компьютер. Поначалу перевес и инициатива были на стороне Свени. У компьютера не было причин экстраполировать, пока однажды не наступил день, когда силам роялистов не удалось продвинуться вперед.
Теперь вопрос был в том, как роялистам удастся взять гору, даже если за несколько недель они и очистят поле боя от сторонников Свени.
— Детские игрушки, — сказал Рулману Свени. — Почему компьютер должен усомниться? Не так сложно заставить его экстраполировать дальше первой производной.
— Ты очень уверен в себе, Дональд.
Свени поежился на сидении поворотного кресла, вспоминая улыбку Рулмана. Никто из адаптантов — и в последнюю очередь Свени — не имел настоящего детства, и тем более «игрушек». К счастью, к полицейским Порта это не относилось.
Тягач снова вышел на относительно ровный участок, и Свени поднялся, чтобы сверить показания радара. Склон оползня, как и предвидела Майк, отрезал луч релейной станции. Свени включил поворотный механизм антенны. Большую часть поля зрения срезал близкий склон Впадины, но постепенно видимость должна была улучшиться.
