Вновь вспыхнул светлый круг. В машине сидел человек, прикованный к рулю золотой цепью, и на таких же цепях сидели у сервантов и шкафов, как у конур, люди в широких золотых ошейниках. Пятеро были привязаны к широкой скамье, рядом кипел на огне котел, и Гай по неведомому наитию узнал тяжело клокотавшую в нем ослепительно блестевшую массу - расплавленное золото.
- Они жаждали золота, - прогремел голос. - Угостите же их золотом, мы щедры!
Человек в красном балахоне с нахлобученным капюшоном зачерпнул ковшом на длинной ручке расплавленного золота и подошел к крайнему из привязанных. Гай обнял и прижал к себе Алену, чувствуя ладонью, как под теплой упругой грудью, под тонким шелком колотится ее сердце. Крик ударил по ушам и тут же затих, потом дико заорал и стих второй. Третий. Четвертый. Пятый. Вопили прикованные к сервантам, тот, что сидел в машине, пытался разбить головой стекло и не мог.
Палач отскочил, сверху пролилась радужная струя с острым запахом бензина, и светлый круг превратился в гудящее пламя, в котором метались, падали, дергались черные фигурки. Первые ряды зрителей попятились, прикрывая лица ладонями, душный запах горелого мяса расползался по залу.
Гай плохо помнил, как они оказались на улице, и в первый момент не узнал Эрона, когда тот подошел.
- Впервые это ошеломляет, - сказал тот. - Я понимаю. Но потом, успокоившись, устав от снующих вокруг рабов, вы вернетесь сюда. Обязательно вернетесь. Хотя бы мысленно. Вручить вам значок Клана Факела, или вы не захотите его принять?
- Захочу, - медленно сказал Гай.
Когда они с Аленой шли к себе в номер, он уже не удивлялся, увидев, как иные из встречных бледнеют и прижимаются к стене.
- Чтобы я тебя еще раз выпустил на люди в этом пеньюарчике... - сказал Гай.
9. ЛОРДУ - В МОРДУ
Завтракать они пошли в ресторан отеля. Значок Клана Факела он оставил на лацкане и искренне забавлялся, наблюдая, как пустеют столики вокруг. Впрочем, уходили на все, некоторые оставались. Алена в легком платьице выглядела свежей и нецелованной, и Гай вдруг поймал себя на том, что хочется тумана, осеннего дождя и горького запаха горящих листьев.
- Вы позволите? - спросил элегантный рыжий джентльмен. - Я вас видел вчера на Клане.
- Вы тоже член? - небрежно спросил Гай.
- Некоторым образом, - дипломатично ответил джентльмен. - Собственно, я представляю левое крыло.
- У вас там есть и крылья?
- Как везде. Может быть, вы, логически продолжая избранную линию, хотите стать членом и Клана Девятиугольника?
Гай перетянулся с Аленой - она кивнула с любопытством.
- В таком случае прошу. Заканчивайте десерт и пойдемте.
"Опаздывать нам некуда, - подумал Гай, - а узнать что-то новое не помешает..."
На этот раз ездить никуда не пришлось. Клан Девятиугольника проводил заседания в соседнем доме. Дверь была открыта настежь, вошедших никто не встречал и не знакомил, да и внимания на них не обратили. Играла негромкая синкопирующая музыка, люди бродили по квартире, танцевали, сидели на корточках у стен. Как ни приглядывался Гай, не смог увидеть никого из нежити - только люди.
- Садитесь, - сказал рыжий, опускаясь на пол у стены и жестом приглашая Гая. - Вашу девушку проводят. Сади!
Маленькая брюнетка в чем-то прозрачном подошла к Алене и, обхватив ее за талию, увела в глубь дома. Гай вопросительно глянул на спутника. Тот снял пиджак и, протянув Гаю пачку незнакомых сигарет, пояснил:
- Не удивляйтесь. Курите. Расслабьтесь.
Гай закурил. В первый момент ему показалось, что голова стала стеклянной и в ней медленно плавают клубы зеленого дыма. Вскоре это ощущение исчезло, и по телу разлилась истома.
Вернулась Сади, легла на пол у их ног, положила руку незнакомца себе на грудь, а руку Гая на бедро.
- А что дальше? - спросил Гай, с трудом ворочая языком.
- Клан Факела уверенно проводит свою линию, но ему не хватает последовательности, - сказал незнакомец. - Сузив направление удара, направив его на мертвые вещи, они забывают о живой материи. Давно пора, переступив через глупые условности и отринув устаревшие "роковые треугольники", резко увеличить число углов, чему и служит Клан Девятиугольника. Сейчас мы с вами займемся этой милой девушкой, пока где-то там занимаются вашей, и все перероднятся со всеми и станут близки...
Гай отпихнул рыжего и вскочил, отгоняя застилавший голову туман. Обретенным здесь десятым чувством он прощупывал комнаты и вскоре натолкнулся на искомое - каморку, где на широком диване лежала Алена, которую раздевали двое голых бородачей. Широко раскрытые глаза Алены были бессмысленными, как у новорожденной.
Гай возник на пороге. Он был великолепен. Бородачи журавлями летали из угла в угол, разве что не курлыкали, и, если бы у них нашлось время поразмыслить, они обязательно подумали бы, что так их еще никогда не били и вряд ли будут впредь. Гай торопливо одел Алену, отвесил бородачам по прощальному полновесному пинку и вывел Алену в коридор. Там ему пришло в голову, что бородачи, собственно говоря, абсолютно ни в чем не виноваты, но возвращаться для извинений он все равно не стал.
В номере он отпоил Алену кофе, и она быстро пришла в себя. Естественно, она ничегошеньки не помнила.
- Сигарету тебе давали? - спросил Гай.
- Давали коктейль. Все поплыло...
- Умнейшим человеком был Уилки Коллинз, - сказал Гай. - "Тело находится во власти самого всесильного из властителей - химии. Дайте мне химию - и, когда Шекспир задумает Гамлета и сядет за стол, чтобы воспроизвести задуманное, посредством воздействия на его тело несколькими подмешанными в пищу крупинками я доведу его разум до такого состояния, что его перо начнет плести самый несообразный вздор, который когда-либо осквернял бумагу". Это из "Женщины в белом", а "Женщина в белом" издана в восемьсот шестидесятом, за десятки лет до того, как военные обратили внимание на химию...
- Гай, ты правда на меня не сердишься?
- Брось, глупенькая, - сказал Гай. - Самое интересное, что эту теорию "роковых двенадцатиугольников" мне еще дома развивали. Ахиллесова пята этих постулатов в том, что все эти теоретики дружно встают на дыбы, когда по их же логике им следует включить свою девушку в свободное коловращение плоти... Ужасно негодуют, знаешь ли, страсть как терпеть не может российский интеллигент проверять свои теории на себе самом, однако горлопанить ему это не мешает... Ладно, принесу-ка я тебе кофе, и тронемся в дорогу. А то, не ровен час, вынырнут еще какие-нибудь идеологи-учредители...
Он спустился в бар. В огромном камине с бронзовыми украшениями пылал огонь, и в огне резвились саламандры, хватая друг друга за хвосты. У камина в глубоком кресле уютно устроился рыжий член Клана Девятиугольника.
