И действительно, академик увидал, как людоеды по одному, по-двое падали, поражаемые невидимым оружием.
— За каждым камнем, за каждым деревом их ждала карающая рука возмездия… Посмотрите… Я сделаю для вас видимыми зоны, невидимые в то время для врагов человечества…
Отряд людоедов, оказывается, был окружен людьми, которые со всех сторон посылали огненные потоки в обезьяноподобных.
— Их уничтожали, как отвратительных гадов, — пояснил Лари. — Видите, как они бегут? Они были загнаны в глубокую долину среди высоких гор и там оцеплены, как когда-то оцепляли очаг заразы. И они, пораженные одичанием, как болезнью, были там уничтожены. Видите, люди очищают воздух после этих выродков.
— Но как было достигнуто это? — воскликнул академик, показывая на мощные потоки огня, обрушивающегося на обезьяноподобных подчеловеков.
— Творческим трудом, — ответил Лари. — Труд возвысил нас над животными. И каждый, кто пренебрегает трудом, кто хочет существовать за счет награбленного, неизбежно начнет превращаться в животное. Видите, в каких грязных зверей превратились эти погромщики? — кивнул Лари на подчеловеков. — А теперь взгляните, как самоотверженный труд на общую пользу облагораживает нас…
И академик увидал сначала поросшие диким кустарником пространства. Сюда приходили люди. Они очищали пространства, и стройные здания начинали выситься здесь. Академик видел просторные залы, наполненные гудящими машинами. Около них трудились люди, сосредоточенные и серьезные. Они ковали металл. Бесконечные ряды готовых изделий в штабелях тянулись всюду, куда бы ни взглянул академик. И тут же рядом, близко, видел он человеческие лица — мужчин, женщин, стариков, подростков, суровые лица занятых своим делом людей. Он понял, что люди здесь куют оружие победы.
Чем дальше шел академик, тем быстрее двигалась и работа людей. На их лицах появлялись спокойствие и уверенность. Академику захотелось самому стать рядом с этим крепким молодым парнем, который вытаскивал из раскаленного горна пышущий жаром кусок металла, тоже взять в руки молот и так же ударить, чтоб огненные искры фейерверком взвились вверх. Но Лари вел его вперед без остановки. Теперь на лицах людей академик видел радость. Он прочитал в их глазах выражение доблести и геройства.
— Победа? — спросил академик.
— Да. Подчеловеков теперь нет на поверхности нашей планеты. После победоносного окончания всепланетной войны люди труда, наши предки — отцы и деды-победители — вынесли всеобщее решение жить в вечном мире. Постановили также устроить особый музей. Средний возраст человека у нас сто лет. Музей должен был существовать столько времени, чтобы три поколения видели все ужасы войны, затеянной безумными людоедами, и чтобы прониклись отвращением к ним. Надо было показать людям, что ожидало их, если бы здесь восторжествовали взбесившиеся подчеловеки…
— Я видел ваши записи фактов, — задумчиво и медленно произнес академик, вспомнив то, чему когда-то был свидетелем на Земле. — Они очень поучительны.
— Сегодня как раз последний день существования этого музея. Люди триста лет назад сделали вывод, как надо по-настоящему жить, и три поколения воспитаны надлежащим образом, — сказал Лари. — Сегодня последнее напоминание о подчеловеках — этот музей ужаса будет уничтожен. Мы с вами единственные, кто сегодня допущен сюда. Но пора. Мне хочется познакомить вас с нашими друзьями. Мы здесь все друзья. Вы увидите их на торжестве. Ведь на месте уничтоженного ужаса мы начнем строить город Счастья.
— Я хочу поскорее увидать строителей этого города! — с большим волнением воскликнул академик.
Воздушная ладья медленно плыла над поверхностью Десятой. Академик смотрел вниз и прикладывал к глазам бинокль. Он не видал громадных дымных скопищ строений. Ему казалось, что под ним гигантский ковер, затканный извилистыми лентами рек, а разноцветные пышные сады и рощи — праздничные букеты. И среди них поднимались расписные, блещущие на солнце купола зданий и стрельчатые остроконечные башни.
В бинокль он видел, как по дорогам шли люди. В том же направлении двигались и переполненные людьми воздушные экипажи.
— Вот здесь мы увидим все, — сказал Лари, помогая академику выйти из снизившегося экипажа, который академик назвал ладьей. Он не мог придумать иного названия этому виду воздушного транспорта.
С высокого холма увидел академик изрытое, заваленное камнями обширное пространство. Вокруг него среди насаждений вились дорожки, связывавшие между собою площадки. Академик узнал в одной площадке тот треугольник, где вместе с Юрой познакомился со страшными картинами прошлого Десятой.
Ласковое солнце плыло над вершинами снежных гор. Девушки и дети стояли на холме почти рядом с академиком и напряженно смотрели вдаль. На противоположной стороне на одном из утесов появились люди. Казалось, ими был подан какой-то знак. И вдруг настала такая тишина, что академик услышал биение своего взволнованного сердца.
Со стороны скалы слышался громкий неторопливый голос.
Академик мог разобрать только слова:
— …исчезнет последний след, последнее воспоминание о Звере. Да будет!
Академик всплеснул руками. Он увидал, как в окружающих горах открылись большие шлюзы. Хлынули буйные воды. Они огромными каскадами свергались с бирюзовых скал, блестя перламутровыми искрами. Они разрушали изгороди и площадки, смывали черные напластования пепла с полей бывших сражений, уносили вдаль остатки орудий смерти и пыток.
Звучала далекая музыка, и ей подпевали все, кто стоял рядом с академиком. И вот бурный поток очистил все пространство в долине. Академик видел, как вниз сбегали люди. Появились невиданные машины, и почва в долине начала покрываться нежной зеленью травы, пестрыми полевыми цветами. И причудливые силуэты острых башенок, купола невыразимой красоты зданий поднялись из этого моря зелени.
— Спустимся к новому городу, — предложил Лари. — Он уже строится.
— Идем.
Лари начал быстро спускаться по широкой лестнице, которую только теперь заметил академик.
С холмов по мраморным ступеням шли к новому городу Счастья люди. Одна девушка с пышными золотисто-льняными волосами дотронулась до руки академика:
— Что же вы стоите, друг? Ну, скорее…
Она быстро сбежала по нескольким ступенькам, остановилась, обернулась и сделала приветливый жест, приглашая академика итти в город.
Он шагнул к лестнице, но кто-то остановил его за плечо.
Это был Юра.
— Я еле разыскал вас, Михаил Сергеевич, — проговорил он.
