– Ты не говорил, что это очень важно, срочно?
– Зачем? Дело-то простое.
Пауэлл вздохнул:
– Да, теперь уже ничего не изменишь. Но мы попали в переделку.
Он слез со своего робота и сел, прислонившись спиной к скале. Донован, подсел к нему и взял под руку. За гранью тени слепящее солнце, казалось, поджидало их как кошка мышь. А рядом стояли два гигантских робота, невидимые в темноте. Только светившиеся тусклым красным светом фотоэлектрические глаза смотрели на них – немигающие, неподвижные, равнодушные.
Равнодушные! Такие же, как и весь этот гибельный Меркурий – маленький, но коварный.
Донован услышал напряженный голое Пауэлла:
– Теперь слушай. Начнем с трех основных законов Роботехники, – трех правил, которые прочно закреплены в позитронном мозгу. – В темноте он начал загибать пальцы. – Первое. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
– Правильно.
– Второе, – продолжал Пауэлл. – Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону.
– Верно.
– И третье. Робот должен заботиться о своей безопасности, поскольку это не противоречит Первому и Второму Законам.
– Верно. Ну и что?
– Так это же все объясняет. Когда эти законы вступают в противоречие между собой, дело решает разность позитронных потенциалов в мозгу. Что получается, если робот приближается к месту, где ему грозит опасность, и сознает это? Потенциал, который создается Третьим Законом, автоматически заставляет его вернуться. Но представь себе, что ты приказал ему приблизиться к опасному месту. В этом случае Второй Закон создает противоположный потенциал, который выше первого, и робот выполняет приказ с риском для собственного существования.
– Это я знаю. Но что отсюда следует?
– Что могло случиться со Спиди? Это – одна из последних моделей, специализированная, дорогая, как линкор. Он сделан так, чтобы его нелегко было уничтожить.
– Ну и?…
– Ну и при его программировании Третий Закон был задан особенно строго – кстати, это специально отмечалось в проспектах. Его стремление избежать опасности необыкновенно сильно. А когда ты послал его за селеном, ты дал команду небрежно, между прочим, так что потенциал, связанный со Вторым Законом, был довольно слаб. Это все-факты.
– Давай, давай. Кажется, я начинаю понимать.
– Понимаешь? Около селенового озера существует какая-то опасность. Она возрастает по мере того, как робот приближается, и на каком-то расстоянии от озера потенциал Третьего Закона, с самого начала очень высокий, становится в точности равен потенциалу Второго Закона, с самого начала слабому.
Донован возбужденно вскочил на ноги.
– Ясно! Устанавливается равновесие. Третий Закон гонит его назад, а Второй – вперед…
– И он начинает кружить около озера, оставаясь на линии, где существует это равновесие. И если мы ничего не предпримем, он так и будет бегать по этому кругу, как в хороводе…
Он продолжал задумчиво:
– И поэтому, между прочим, он и ведет себя как пьяный. При равновесии потенциалов половина позитронных цепей в мозгу не работает. Я не специалист по позитронике, но это очевидно. Возможно, он потерял контроль как раз над теми же частями своего волевого механизма, что и пьяный человек. А вообще все это очень мило.
– Но откуда взялась опасность? Если бы знать, от чего он бегает…
– Да ведь ты сам уже догадался! Вулканические явления. Где-то около озера просачиваются газы из недр Меркурия. Сернокислый газ, углекислота – и окись углерода. Довольно много окиси углерода. А при здешних температурах…
Донован проглотил слюну.
– Окись углерода плюс железо дает летучий карбонид железа!
– А робот, – мрачно добавил Пауэлл, – это в основном железо. Люблю логические рассуждения. Мы уже все выяснили, кроме того, что теперь делать. Сами добраться до селена мы не можем – все-таки слишком далеко. Мы не можем послать этих жеребцов, потому что они без нас не пойдут, а если мы поедем с ними, то успеем подрумяниться. Поймать Спиди мы тоже не можем – этот дурень думает, что мы с ним играем, а скорость у него шестьдесят миль в час против наших четырех…
– Но если один из нас пойдет, – начал задумчиво Донован, – и вернется поджаренным, то ведь останется другой…
– Ну да, – последовал саркастический ответ. – Это будет очень трогательная жертва. Только прежде чем человек доберется до озера, он уже будет не в состоянии отдать приказ. А роботы вряд ли вернутся без приказания. Прикинь: мы в двух или трех милях от озера – ну, считай, в двух. Робот делает четыре мили в час. А в скафандрах мы можем продержаться не больше двадцати минут. Имей в виду, что дело тут не только в жаре. Солнечное излучение в ультрафиолете и дальше – это тоже смерть.
– Н-да, – сказал Донован. – Не хватает всего десяти минут.
– Для нас все равно – десяти минут или целой вечности. И еще: чтобы потенциал Третьего Закона остановил Спиди на таком расстоянии, здесь должно быть довольно много окиси углерода в атмосфере паров металлов. И поэтому должна быть заметная коррозия. Он гуляет там уже несколько часов. В любой момент, скажем, коленный сустав может выйти из строя, и он перевернется. Тут нужно не просто шевелить мозгами – нужно решать быстро!
Глубокое, мрачное, унылое молчание.
Первым заговорил Донован. Его голос дрожал, но он старался говорить бесстрастно.
– Ну хорошо, мы не можем увеличить потенциал Второго Закона новой командой. А нельзя ли попробовать с другого конца? Если мы увеличим опасность, то увеличится потенциал Третьего Закона, и мы отгоним его назад.
Пауэлл молча повернул к нему окошко своего шлема.
– Послушай, – осторожно продолжал Донован, – все, что нам нужно, чтобы отогнать его, – это повысить концентрацию окиси углерода. А на станции есть целая аналитическая лаборатория.
– Естественно, – согласился Пауэлл. – Это же станция-рудник.
– Верно. А там должно быть порядочно щавелевой кислоты для осаждения кальция.
– Клянусь космосом! Майк, ты гений!
– Более или менее, – скромно согласился Донован. – Я просто вспомнил, что щавелевая кислота при нагревании разлагается на углекислый газ, воду и добрую старую окись углерода. Элементарный институтский курс химии.
Пауэлл вскочил и хлопнул гигантского робота по ноге.
– Э! – крикнул он. – Ты умеешь бросать?
– Что, хозяин?
