Ознакомительная версия.
Кстати, эта его особенность нет-нет, да и проявляется до сих пор.
Или экстрасенсорные способности, которые вдруг появились у него несколько лет назад – Анатолий, правда, значения им особого не придавал, развивать не старался, но приступ боли легко мог снять у любого – неважно, что болело, зубы, сердце или печень…
Или совсем уж недавно – он, сидя у экрана телевизора, вдруг стал явственно ощущать запахи того, что видел по экране – цветов, которые преподносили певицам на сцене, пищи, которую ели герои фильма… Но это – ладно, а вот совсем недавно…
То, что с ним стало происходить по ночам, он объяснить никак не мог. Он просыпался ночью и оказывался в какой-то серой мгле, в которой словно бы в каком-то другом мире неспешно текла некая жизнь: пол покрывали листья каких-то растений, иногда на полу что-то делали существа вроде муравьев – они копошились на полу среди листьев…
Иногда он как бы находился в воде: она чуть-чуть колыхалась, в ней неспешно плавали алые рыбы…
Что интересно – Анатолию не было страшно. Наоборот, одолевало любопытство – что это? Пару раз он протягивал руку к этому ирреальному – но предметы и существа словно отступали перед протянутой к ним рукой.
Анатолий аккуратно закрыл альбом, встал с дивана и положил его в ящик серванта.
Он подошел к окну.
Если уж думать о странностях, то как расценить, что вот он ушел на пенсию, а его никто даже не попытался убедить остаться и еще поработать несколько лет… Да что там – не попытался убедить. Никто как будто и не заметил, что вот был такой А. В. Монасюк – и не стало его.
Получается, что всегда и везде он был чужим. Именно так – не необычный, а просто-напросто чужой.
Наверное, именно поэтому самая большая странность, случившаяся с ним в прошедшую новогоднюю ночь, вообще могла иметь место… И вот теперь фактически в нем одном – словно бы мирно сосуществуют два Анатолия Васильевича Монасюка…
Анатолий отошел от окна и подошел к серванту. Открыв выдвижной ящик, достал старую потертую от времени папку с документами и порывшись в толстой стопе дипломов, удостоверений и других документов, нашел среди них конверт. Подержал его в руках и положил обратно. «Будем надеяться, адресат со временем это послание получит», думал он, завязывая веревочки папки и засовывая ее на место.
(ПРИМЕЧАНИЕ: О невероятном событии, случившемся в Анатолием Васильевичем Монасюком в новогоднюю ночь 2007 года – читать роман В. Полищука «И на этом все…»)
Анатолий пошел на кухню и включил электрочайник. Достал чашку, насыпал в нее заварку и принялся ждать, пока чайник закипит.
Он подумал, что всю жизнь его преследовало какое-то странное чувство. Ощущение, что с ним что-то должно произойти. Что-то необычное, важное, такое, что перевернет всю его жизнь.
Он все время словно бы чего-то ждал…
Наверное, именно это ожидание заставляло его постоянно делать что-то бессмысленное, ненужное. «Ну, и зачем это тебе надо?» – бывало, говаривали его друзья…
Тогда, давно, когда они еще у него были.
Прошло несколько дней, когда Гилмори Бейтс, покончив с обязательными ежедневными делами, уже ближе к вечеру вызвал к себе Абрахамс.
– Как наши дела, Джанни? – спросил он, пожав руку Абрахамсу и жестом показывая тому на кресло.
– Гил, – сказал Абрахамс, удобно устроившись в кресле. – Все необходимое пока делается быстро – мы нашли ученого-антрополога, Мария сказала, что он – лучший в цивилизованном мире в этой области. Я сам созвонился с ним от твоего имени и все объяснил. Он согласился сделать для нас эту работу.
Клаузих со своими ребятами изготовили скульптурный бюст головы в натуральную величину, на компьютере сделали объемное изображение.
– А что, такое теперь делают? Я имею в виду – можно вылепить скульптуру, не имея перед собой натуры объекта?
– Да, Гил. Оказывается, таким скульптурным моделированием с использованием компьютерных объемных изображений занимаются многие. Модное хобби. Ульрих лично провел сравнение скульптуры с натурой – получилось один в один.
Я послал чек Берни Джоунсу – так зовут нашего ученого, он из Джорджтаунского университета. Утром мы отправили самолетом бюст и DVD-диск с объемным изображением профессору, он уже, наверное, начал работу.
– Хорошо, – сказал Бейтс. Он налил себе и Абрахамсу в стаканы минеральной воды.
– Гил, ты не хочешь сказать мне, с чего это голова так тебя обеспокоила? Дело ведь не только в предсказании какой-то там цыганки?
– Джанни, поверь, вы все знаете достаточно. Пока достаточно. А потом – посмотрим.
Профессор Берни Джоунс распаковывал посылку. Включенный компьютер уже переваривал информацию заложенного в него диска, на экране медленно вращалось изображение человеческой головы.
Джоунс разобрал содержимое посылки и достал аккуратно завернутый в несколько слоев ткани скульптурный бюст.
Он поставил его перед собой на стол. Потом встал, отошел на несколько шагов и некоторое время рассматривал скульптуру издали. Обошел вокруг стола, теперь уже не спеша рассматривая изображение головы со всех сторон.
Так, в неторопливом созерцании, он провел некоторое время.
Теперь пришел черед компьютера.
Джоунс сел перед экраном и принялся манипулировать клавишами клавиатуры. Он нашел текст и еще раз внимательно прочитал задание.
Что ж, оно было предельно простым – используя как исходный материал скульптурное изображение (компьютерное было вспомогательным) определить, какому народу принадлежит череп головы, причем желательно определить принадлежность как можно точнее.
Берни Джоунс хмыкнул себе под нос – он уже сейчас мог приблизительно сказать, представителю какой языковой группы может принадлежать голова.
Но он был не просто профессионалом в своей области и одним из самых известных ученых-антропологов страны.
Он отдал своему делу десятилетия. И добился известности по заслугам.
Профессор Джоунс – впрочем, тогда еще не профессор – открыл свой собственный метод антропологического исследования головы человека. Для этого он использовал работу известного русского ученого Герасимова, который научился по узловым точкам черепа, путем сложных расчетов восстанавливать мягкие ткани лица и головы в целом.
Молодому тогда еще Джоунсу удалось разработать, так сказать, обратный метод – путем не менее сложных расчетов он мог, не убирая мягких тканей головы, получать модель черепа конфигурации высочайшей степени точности – до 99 процентов.
Ознакомительная версия.
