За два месяца до трагедии моя жена Надя, заканчивавшая предпоследний курс МГТУ имени Баумана, сообщила радостную новость: я скоро стану отцом. Мы, конечно же, были счастливы и строили планы на будущее... Но будущего у нас не оказалось...
Это случилось в субботу, 8 июня 2002 года. Было уже шесть часов вечера, а Надя все еще не возвращалась. Она позвонила сразу после экзамена, порадовала меня получением отличной оценки и сказала, что выезжает. От сокурсников я узнал, что еще в полдень они видели ее выходящей из здания. Ее мобильный телефон молчал. Не находя себе места от волнения, попросив родителей в случае чего сразу же позвонить мне, я помчался в отделение милиции.
- Ну что вы нас отвлекаете? - жирный мент, от которого воняло перегаром, неприязненно взглянул на меня. - Может быть, она на дискотеку пошла. Дайте фотографию... Видите, какая хорошенькая... Наверное, у нее новый друг появился...
Мне стоило огромного напряжения сил сдержаться.
- Может быть, ей плохо. Она на четвертом месяце беременности. Дайте запрос в больницы... морги, - тихо добавил я.
- Сами звоните. Вот вам распечатка телефонов. Мы только через три дня принимаем заявление о пропаже. У нас и так полно "глухарей".
Бессонная, полная тревог и ужаса ночь ушла на звонки и поиски. Все было безрезультатно. Прошли еще сутки. Заявление, в конце концов, после долгих пререканий приняли. Наконец, вечером 10 июня в квартире раздался звонок. Я кинулся снимать трубку.
- Здравствуйте. Здесь местожительство гражданки Игнатовой Надежды Ивановны?
- Да, здесь. Что с ней?
- Вы должны приехать к нам в прокуратуру.
- Куда?! Что с ней? Отвечайте же! Кто вы?
- Следователь Светловидов. Вы ее муж?
- Да!
- Приезжайте, это не телефонный разговор... Запишите адрес...
Через полтора часа я был уже у него в кабинете. Его пока еще не было коллега сказал, что он сейчас у экспертов и придет с минуты на минуту. По телевизору в это время показывали, как шестилетние мальчишки вкалывают себе в вены какую-то мутную коричневую гадость, как они мучаются от ломки, как нюхают клей в полиэтиленовых пакетах, как две полуголые лесбиянки перед сошедшей с ума многотысячной молодежной аудиторией поют: "Мальчик-гей, мальчик-гей, будь со мной понаглей!.."
Через десять минут в кабинет вошел Павел Светловидов с папкой в руке. На лице сорокалетнего следователя просматривалось... даже не возмущение или сочувствие, а какая-то растерянность, словно то, что произошло, было выше даже его, работника органов, понимания...
- Меня зовут Павел Викторович. А вас - Максим Дмитриевич. Так?
- Да. Что же, наконец, случилось?
- Я веду уголовное дело об убийстве Надежды Игнатовой.
- Она мертва? Ее убили? - от ужаса у меня перехватило дыхание. Но подлинный ужас был впереди...
- Сегодня утром на пустыре, на Третьей Черепковской улице, - он показал на то место, где пересекались МКАД и Рублевское шоссе, - был обнаружен труп молодой женщины. Мы сравнили ее приметы с теми, которые были в ориентировке вашего отделения милиции. Вот ваше заявление и фотография. Эксперты подтвердили сходство. Для окончательного официального установления личности потерпевшей вы или другие близкие родственники должны ее опознать.
- Ее застрелили? Или машина сбила? Что ей понадобилось у Рублевского шоссе?
- Пока не известно. Судя по всему, ее похитили.
- От чего она умерла?
На лице Светловидова на мгновение промелькнуло смятение. Овладев собой, официальным языком он тихо ответил:
- От тяжелых травм, несовместимых с жизнью...
...Только после Революции, по допросам и видеосъемкам, была воссоздана полная картина этого жуткого преступления.
Выйдя из главного входа, Надя направилась по набережной Яузы в сторону троллейбусной остановки. У нее было отличное настроение, не знала она, что ее ждет... Улица была безлюдной. Вдруг белый "Мерседес-600", до этого следовавший за Надей сзади, поравнялся с ней. Два представителя "золотой молодежи" быстро подкрались к ней сзади и, ударив по затылку, затащили в машину. Здесь они усыпили ее инъекцией снотворного.
На Кутузовском проспекте их остановил для проверки наряд ДПС. Молодой лейтенант заглянул в салон и увидел четырех парней и девушку, спавшую посреди заднего сиденья. Бледность и как-то неестественно запрокинутая голова насторожили милиционера, но документы были в порядке, и "мерседес" пришлось отпустить. На всякий случай офицер записал его номер в свой блокнот и постарался запомнить лица пассажиров.
Въехав в ворота, "мерседес" оказался за четырехметровой стеной, окружавшей роскошный особняк Андрея Гнилова - одного из десяти самых богатых олигархов российской оккупационной зоны. Он был построен всего два года назад, уже при новом американском наместнике. Земля под него Гнилову досталась "с боем": кого-то из владельцев скромных дач в этой части Барвихи выкинули "по-хорошему", не заплатив ни копейки; кого-то пришлось отправить "в лучший мир"...
С гордой самодовольной ухмылкой восемнадцатилетний, нигде не учившийся и не работавший сын Гнилова, Борис, въезжал в свои владения на подаренной ему сегодня, в день совершеннолетия, новой дорогой иномарке. Въезжал вместе со своими "корешами", тоже сыновьями богатейших бизнесменов - Мойшей Эйдельманом, Изей Ароншпицем и Андреем Хавкиным. У последнего было очень увлекательное хобби: он "наезжал" своим "мерсом" на какой-нибудь "жигуленок", жестоко избивал всех его пассажиров и под угрозой смерти заставлял отдавать квартиру и все имущество. Не потому что ему не хватало денег - просто он ловил кайф... Власть над бедняками очень возбуждает страдающих комплексом неполноценности богачей-извращенцев...
У тунеядцев было приподнятое настроение. Утром была торжественная оргия с черной икрой, французским коньяком и валютными шлюхами, а сейчас в машине находилась простая девушка "из черни", с которой можно поразвлечься как душе угодно. Это - не то, что проститутки. Это - "клубничка" более высокого порядка...
"Новые хозяева жизни" внесли Надю в подвал. Он представлял собой оборудованную "по последнему слову техники" пыточную камеру. Раздев девушку и положив ее на специально оборудованное ложе, они закрепили ее руки и ноги и сделали ей укол. Надя открыла глаза и обнаружила себя раздетой и привязанной к ложу. Извращенцы тем временем неторопливо доставали из шкафов оборудование, аккуратно раскладывали инструменты. От ужаса Надя закричала:
- Мамочка! Максим! Помогите!
Подонки захохотали. От возбуждения у них выпучились глаза. Ее крики только распаляли их гнусную похоть.
- Пожалуйста, пощадите! Пощадите! Ради всего святого!
Эйдельман приблизился к ней и провел рукой по телу.
