Несколько часов спустя на балконе за завтраком он рассказал ей, чем занимался, что видел. Ее, похоже, нисколько не удивило сообщение о том, как изменился Алмер.
– Андрос предвидел это, – сказала она. – Мне кажется, он всегда симпатизировал такой идее. Он всегда считался только с собой.
Идея Велюзи о формировании нового правительства под председательством Кловиса ее не порадовала.
Она нахмурилась.
– Это, наверное, хорошая мысль. Было бы полезно иметь какую-то золотую середину между опричниками Андроса и Братством, но ты будешь слишком занят, правда, Кловис? Тебе, конечно, надо принять предложение Нарво, но самой мне этого очень не хочется.
– И я не хочу. Все во мне бунтует против этого. Я предпочел бы просто жить здесь или передвинуть дом куда-нибудь, где меня трудно будет найти.
– Сбежать? Это так непохоже на тебя, Кловис.
– В первый раз я сбежал, Фастина, когда был ребенком, второй – год назад. Почему я не могу сбежать и в третий раз? Мне кажется, это на меня похоже.
– Похоже на всех нас, – сказала она. – Иногда. Что ты собираешься делать, Кловис? Что влечет тебя сильнее?
– В том-то и беда, я прямо раздираюсь между желанием держаться от всего в стороне и мучительным ощущением неисполненного долга. О, есть всякие оправдания, я могу сказать, например, что мы, в конце концов, все равно умрем, я могу изобразить возмущение идиотскими выходками нашего общества. Может, я так и сделаю, если ситуация станет хуже для меня лично. Но если сохранять верность собственным идеалам, я должен присоединиться к Нарво и сформировать проклятое правительство. Кстати, это вопрос личного интереса. Чем больше власти получит Андрос, тем больше у него будет соблазна ее применить, а у меня создалось впечатление, что он не так уж хорошо ко мне относится.
– Ты знаешь, почему…
– Знаю, – он угрюмо уставился на пролетавшую мимо гигантскую стаю фламинго. В мире вечного дня начинавшийся разгул насилия и ненависти казался немыслимым.
– Не знаю, что тебе посоветовать, – тихо сказала Фастина.
– И не надо. Это мои проблемы. Я ведь уже решил: подожду день, два, успокоюсь, а потом повидаюсь с Нарво.
Марка ушел с балкона в комнату.
– Мне не хочется оставаться дома, – крикнул он оттуда. – Чем бы нам заняться?
Она подошла к нему и предложила:
– Полетели ко мне? Там что-нибудь придумаем. Хорошо?
Кловис вздохнул.
– Хорошо. Прекрасная идея. Ты очень добра ко мне, Фастина, но поверь, я не нуждаюсь в сочувствии.
– Пошли, – заторопилась она. – Скутер ждет.
Он обнял ее.
– Не волнуйся, – сказал он. – Я просто немного расстроен, вот и все.
Она поцеловала его в подбородок и потянула за руку к гравилифту. Он последовал за ней послушно, как усталый ребенок.
В доме Фастины в Греции он провел больше времени, чем намеревался. Целыми днями он гулял по берегу моря, ни о чем особенно не думая. Изо дня в день, откладывая визит к Нарво, он дремал или спал, мало разговаривая с Фастиной. Она же всегда оказывалась рядом, когда он чувствовал голод или хотел любви. И хотя ее тревожило его состояние – отстраненный взгляд, безучастное лицо, – она терпеливо переносила все.
Однажды, вернувшись с побережья, Кловис застал подругу встревоженной.
– Тебя разыскивал Нарво. Он спрашивал, здесь ли ты, и я сказала, что здесь. Он просил тебя обязательно связаться с ним, как можно скорее, – взволнованно сообщила она.
Он равнодушно кивнул.
– Так ты свяжешься с ним? – настойчиво повторила Фастина.
– Да, пожалуй.
Кловис медленно приблизился к экрану и назвал имя Велюзи. Лицо Нарво появилось почти тотчас же.
– Я ожидал, что ты появишься раньше, Кловис. Что-нибудь случилось?
– Нет, я хотел с тобой поговорить, но… – Марка прокашлялся. – Ты просил, чтобы я с тобой связался, зачем? Фастина сказала, что это важно.
– Произошла драка, Кловис. Между опричниками Алмера и членами Братства. Прямо сейчас, возле моего дома, – Нарво заметно нервничал.
– Что? – Марка подобрался. – Как это случилось?
– Они пытались поджечь мой дом. Я спал. Проснулся, когда они уже бегали с пылающими факелами. Я пытался уговорить их уйти, но меня никто… мне угрожали, боюсь, я запаниковал и… и вызвал Алмера. Ты можешь прилететь, Кловис?
Марка кивнул:
– Да, конечно. Сейчас же.
Огонь уже был потушен, но запах паленого чувствовался даже в гравилифте. Подлетая, Кловис видел, как на склоне холма дрались члены Братства в коричневых одеяниях с людьми в черном. В покрое их одежд, впрочем, большой разницы не было.
Марка нашел Нарво в жилой комнате. Старик дрожал. Он сидел в кресле и следил за побоищем через прозрачную стену. Он выглядел хуже, чем когда-либо. Его одежда была перепачкана и порвана. Руки были грязны и кровоточили.
Потрясенный, Марка присел возле кресла и заглянул в лицо друга.
– Нарво?!
Велюзи находился в состоянии шока. Он слегка повернул голову и попытался улыбнуться.
В комнате царил разгром: мебель перевернута, занавеси сожжены, ковры набухли от воды. Кловису еще не приходилось видеть подобного вандализма. Он успокаивающе похлопал Велюзи по руке и подошел ближе к стене, чтобы лучше видеть сражение.
Люди там катались по земле, нанося друг другу удары, некоторые размахивали дубинками из обломанных ветвей. Марка был потрясен. Он тронул клавишу, и стена потеряла прозрачность. В полутьме он подтянул стул к креслу Велюзи и сел рядом, стараясь утешить старика, затем принес из кухни прохладительный напиток и сунул бокал ему в руку. Велюзи медленно поднес его к губам и немного отпил. Он протяжно, устало вздохнул.
– Ах, Кловис, – пробормотал он. – Я винил тебя за апатичность, но сейчас у меня такое ощущение, словно нет никакого смысла пытаться что-либо делать. Ты знал уже, наверное, что все слишком поздно.
– Ничего подобного, я просто хотел разобраться с моей собственной совестью, вот и все. Позже, когда ты почувствуешь себя лучше, мы отправимся на Большую Поляну и объявим о нашем намерении воссоздать Совет.
Сзади послышался шум, и высокая фигура в черном шагнула из гравилифта. Человек тяжело дышал, он был одет в точности, как Алмер, разве что без алых окантовок на одежде, и сапоги сплошь черные. Он подошел к бару и, не спросясь, налил себе бокал, осушил его одним махом и со стуком поставил.
– Мы разделались с ними, – сказал он хрипло. – Я рад, что вы вовремя вызвали нас. Это был первый случай, когда нам, наконец, удалось взять их за бока.
– Чем все кончилось? – спросил Марка, не так уж и желая об этом знать.
– Мы поймали парочку этих маньяков и теперь упрячем их в такое место, где они не смогут никому мешать.
Марка уже не удивлялся архаичным понятиям. Не за горами уже время, когда такие слова, как «арест», «тюрьма», вновь войдут в обиход. Он боялся этого энергичного человека в маске. Однако пришелец и его товарищи носили униформу, а это говорило о неуверенности в себе.
