— Ложь! — закричал Сингх. — Это мое лицо! Это я!
Сингх-великан усмехнулся и медленно разлепил губы. Голос шел отовсюду: с кеба, с моря, из-под земли. Бесстрастный, всепроникающий:
— Конечно, ты. У меня нет своего лица. Было. Вы его уничтожили.
— Мы? — растерянно спросил Сингх.
— Вы люди, Ваша ненасытная алчность.
— Не понимаю, — признался Сингх. — Кто ты?
— Я море, — прозвучало в ответ. — Море, которое вы убиваете.
Ударил ветер, словно сорвался с цепи. Закружил, перемешал тучи. И с беспросветно серого неба снова полил дождь.
Дождь хлестал по лицу, ледяными змейками струился по шее, груди, спине. Сингх машинально поднял соскользнувший на спину капюшон, упрятал под дождевик забинтованную кисть.
— Так… Значит, море… Море, которое мы убиваем.
Он мысленно представил себе низвергающиеся в Мировой океан ниагары ядовитых промышленных отходов и нечистот, захороненные в его глубинах бетонные контейнеры со смертоносным радиоактивным грузом, обезображенные жирными нефтяными потеками и мусором побережья. Покачал головой. Тут возразить было нечего. Но какое отношение ко всему этому имеет алчность?
Сингх переступил с ноги на ногу, побрел, не выбирая направления, просто так, чтобы не стоять на месте.
Алчность тут ни при чем. Скорее массовое безумие, идиотизм. Если уж на то пошло, слово океан вообще не было произнесено. А что было?
Он задумался: «Я — море. Море, которое вы убиваете». По-видимому, имелось в виду именно это, локальное, не сообщающееся с Мировым океаном море. Море-озеро. И опять непонятно, при чем тут алчность?
Сингх переворошил в памяти все, что касалось моря в изученных им материалах о Феномене. Площадь акватории, запасы воды, флора, фауна, биоценоз… Все не то… Стоп! Вот, кажется, ниточка: усиливающаяся с каждым годом тенденция к снижению уровня. Так-так-так… На протяжении двадцати лет полное отсутствие стока из двух питающих море рек, вызванное резким увеличением водозабора на орошение и другие хозяйственные нужды… Вот оно… Дальше можно не вспоминать.
Итак, реки перестали вливаться в море, а значит, море обречено.
Сингх прошел еще несколько шагов и остановился в полной растерянности. До него только теперь дошла абсурдность его рассуждений. Да, море гибнет. Но при чем тут все остальное? Абракадабра с яблоками, фиктивная радиосвязь, попытки напугать Криса и Катю?.. И, наконец, эта говорящая физиономия в небе?
Пришельцы еще куда ни шло. Но чтобы море откалывало такие фокусы? Бред!
Сингх круто повернулся и зашагал к дому.
— Где вас носит, Сингх? — Лицо у Криса было встревоженное, голос дрожал и срывался. — Кэт плохо.
— Что с ней? — Индус сорвал с себя дождевик, второпях, не попадая на крючок, попытался его повесить, отшвырнул и принялся стаскивать сапоги
— Бредит. Ничего не узнает. Да быстрее вы!
Сингх кое-как сполоснул руку под краном, промокнул о посудное полотенце.
— Идемте.
Прежде чем войти, они задержались возле двери. Из комнаты доносился Катин голос.
— Кто услышит раковины пенье,
Бросит берег и уйдет в туман…
Катя снова и снова повторяла эти две строки, монотонно, бесстрастно, словно заучивая наизусть.
Они вошли. В комнате неназойливо пахло духами и еще чем-то, непонятно ассоциирующим с присутствием молодой женщины.
— Кто услышит раковины пенье…
— Катья… — негромко позвал Сингх.
Катя лежала на неразобранной постели.
Бросит берег и уйдет в туман
Кто услышит раковины пенье…
— Катья, — мягко повторил индус и опустил ладонь на ее лоб. Температуры не было. — Катья, вы меня слышите?
— Бросит берег и уйдет в туман…
— Очнитесь, Катья…
— Кэт, — Крис тронул девушку за плечо. — Кэт!
Катя повернулась и села, опустив ноги на пол. На бледном лице резко выделялись огромные, с расширенными зрачками глаза.
— Паруса… — голос был все тот же: тусклый, бесцветный. — Паруса, паруса… До самого горизонта… Белые-белые… Разве можно не любить паруса?
— Катья, — Сингх взял ее за руку. — Послушайте, Катья…
— А море? — Она смотрела мимо них. Смотрела в окно. За окном была ночь. Дождь лил за окном. А она видела море, паруса до самого горизонта… — Разве можно не любить море? Такое ласковое… Синее-синее…
«Опять море, — с горечью подумал Сингх. — Все мы на нем помешались». Взглянул на Криса. Тот, не отрываясь, смотрел на девушку. «Тревога и сострадание, — подумал индус, — тревога и сострадание. Похоже, он ее, действительно, любит».
— Дадим ей снотворного, Крис.
— Валерьянку она уже пила, — растерянно развел руками геофизик.
— Дайте что-нибудь посильнее.
Они кое-как заставили ее выпить снотворное и уложили в постель.
— Как рука? — спросил Крис, когда они спустились в гостиную.
— Нормально. — Сингх взглянул на перебинтованную ладонь. — Повязку, пожалуй, надо сменить, намокла.
Крис сходил за бинтом. Спросил, разрезая ножницами мокрую повязку.
— Где это вы так?
— Гулял по острову.
«И этот!» — с жалостью подумал Крис.
— Безрезультатно?
— Смотря что понимать под словом результат.
— Вот как? — Повязка шлепнулась на пол. Крис наложил на рану марлевый тампон и взялся за бинт. — Опять Ариман?
— Нет. — Сингх шевельнул пальцами, поморщился. — Аримана не было и в прошлый раз. Я его выдумал.
У геофизика удивленно поднялись брови.
— Зачем?
— Из солидарности. — Индус опять согнул и разогнул пальцы. — Чтобы не казаться белой вороной. Но сейчас это неважно.
— Не понимаю.
— Сейчас поймете. — Сингх подождал, пока Крис завяжет узелок, и снова пошевелил пальцами. — Спасибо, Крис. А теперь давайте поговорим.
Он выдвинул стул и сел. Крис примостился по другую сторону стола. И оба одновременно взглянули на вазу с яблоками. Крис встал, перенес вазу на подоконник в дальний конец комнаты и вернулся на место.
— Догадываетесь, зачем я уходил из дома?
Крис кивнул.
— Все правильно. — Индус вздохнул и покачал головой. — Идея родилась одновременно у всех троих. И каждый решил проверить ее в одиночку, на свой страх и риск.
— Я потерпел фиаско, — отвлеченные рассуждения Сингха начинали действовать Крису на нервы. — Кэт, судя по всему, — тоже. А вы?
— Мне повезло чуть больше.
— Вы их встретили? — оживился Крис.
— Кого «их»?
— Пришельцев!
