Толстое железное кольцо было скручено восьмеркой.
— Сила мышц просто невероятная!
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Пришел посыльный от Луи. Он предупредил меня, что сейчас начнется суд над пленными, над теми, кто не был ранен, и что я как член Совета должен в нем участвовать.
Я вышел. Голубое солнце вставало над деревней.
Суд собрался в большом сарае, превращенном по этому случаю в зал заседаний. Трибунал состоял из членов Совета и общественных представителей, среди которых были Вандаль, Бреффор, мой брат Поль, Массакр, пять крестьян, Бевэн, Этранж и шесть рабочих. Члены Совета сидели за столом на возвышении, остальные расположились вокруг нас. Перед нами было свободное пространство для обвиняемых, а дальше скамейки для публики. Вооруженная стража охраняла все выходы. Председателем трибунала был избран мой дядя. Возраст и моральный авторитет давали ему на это все права. Прежде чем приказать ввести обвиняемых, он поднялся и обратился к собравшимся:
— Еще никому из нас не приходилось быть судьей. А сегодня мы члены чрезвычайного трибунала. У обвиняемых не будет адвокатов, потому что мы не можем терять время на бесконечные споры. Поэтому мы должны быть по возможности справедливы и беспристрастны. Два главных преступника мертвы, и я хочу вам напомнить, что на этой планете, где мало людей, нам дорог каждый человек. Но нельзя забывать о том, что по вине обвиняемых погибло двенадцать наших добровольцев, а три наших девушки были подвергнуты постыдным оскорблениям. Введите обвиняемых!
— Где Менар? — спросил я его шепотом.
— Он с Мартиной разрабатывал теорию катастрофы. Это очень интересно. Поговорим потом.
Один за другим в сарай вошли обвиняемые в сопровождении вооруженной охраны. Их было тридцать один человек. Иду Хоннегер и Мадлену Дюшер ввели последними.
Мой дядя снова заговорил:
— Вы все обвиняетесь в грабеже, убийствах и в вооруженном нападении, а в совокупности в государственной измене. Кто ваш руководитель?
Обвиняемые секунду колебались, потом вытолкнули вперед рыжего великана.
— Когда хозяев не было, я командовал за них.
— Ваше имя, возраст, профессия?
— Бирон Жан, тридцать два года. Раньше был механиком.
— Вы признаете себя виновным?
— А какая разница, признаюсь я или нет? Вы все равно меня расстреляете!
— Не обязательно. Вы могли заблуждаться. И потом вы были не один! Что привело вас на путь преступления?
— После этой заварушки патрон сказал нам речь. Он сказал, что деревню захватила, извините, всякая сволочь, что мы на другой планете и что нужно спасать цивилизацию. А потом, — он поколебался, — если все пойдет хорошо, мы будем жить, как сеньоры в старые времена.
— Вы участвовали в нападении на деревню?
— Нет. Можете спросить у других. Все, кто там был, убиты. Это были люди хозяйского сына. Сам хозяин тогда очень злился. Шарль Хоннегер говорил, что он захватил заложника, а на самом деле ему нужна была эта девка, за которой он давно бегал. Хозяин этого не хотел. Да и я тоже. Это Леврен его надоумил.
— А чего добивался ваш хозяин?
— Я уже сказал. Он хотел быть господином этого мира. У него в замке имелось много оружия. А потом у него были свои люди. Ну, мы. Вот он и рискнул. А нам куда было деться? Мы все в прошлом наделали глупостей. И хозяин знал, что у вас почти нет оружия. Он не думал, что вы его сделаете так быстро!
— Хорошо. Увести. Следующий!
Следующим был юноша, блондин, который выкинул белый флаг.
— Ваше имя, возраст, профессия?
— Бельтер Анри, двадцать три года. Студент Политехнического института.
— А вы-то каким образом очутились среди этих бандитов?
— Я знал Шарля Хоннегера. Однажды мы играли в покер, и я проиграл за вечер все свои деньги на месяц вперед. Он заплатил мой долг. Потом он пригласил меня в замок и спас мне жизнь. А потом произошла катастрофа. Я не одобрял ни планов его отца, ни его поведения. Но я не мог предать Шарля. Ему я обязан жизнью. Но в вас я не стрелял ни разу!
— Проверим! Следующий. Да, еще один вопрос. Что вы изучали?
— Я занимался аэродинамикой.
— Кто знает, когда-нибудь и это пригодится.
— Мне хотелось еще сказать… Ида Хоннегер… она сделала все, что могла, чтобы вас предупредить.
— Мы знаем, и мы это учтем.
Допрос продолжался. Здесь были люди почти всех профессий. Большая часть обвиняемых принадлежала к организации фашистского толка. Не знаю, что думали остальные, но я, честно сказать, был в затруднении. Многие из этих людей искренне раскаивались, а некоторые производили впечатление просто обманутых парней. Ясно было, что главных виновников не было в живых. Верность Бельтера другу вызывала даже сочувствие. Никто из обвиняемых не сказал о нем ничего плохого; наоборот, большинство из них подтверждало, что в сражении он не участвовал. Но вот вышел двадцать девятый. Он сказал, что его зовут Жюль Леврен, что он журналист и что ему сорок семь лет. Это был маленький худой человек с костлявым лицом. Луи заглянул в свои записи.
— Свидетели показали, что вы не принадлежите к подручным Хоннегера. Вы были в замке гостем, но некоторые думают, что вы и есть главный хозяин. Вы стреляли по нашим, этого вы не можете отрицать. Кроме того, свидетели жаловались на вашу жестокость.
— Это ложь! Я никогда не видел этих людей. Я ни в чем не участвовал. Я был простым приглашенным.
— Врет! — не выдержал доброволец, охранявший дверь. — Я его видел у автоматической пушки в середине. Той самой, которая прикончила Салавена и Робера. Три раза я целился в этого сукиного сына, да жаль не попал.
Многие в зале поддержали добровольца. Журналист пытался протестовать, но его выволокли наружу.
— Введите мадемуазель Дюшер.
Вид у нее был жалкий, несмотря на обилие косметики. Она казалась испуганной и растерянной.
— Мадлена Дюшер, двадцати восьми лет, актриса. Но я ничего не сделала.
— Вы были любовницей Хоннегера-старшего, не правда ли?
— И старшего, и младшего! — послышался голос.
В зале раздался смех.
— Неправда! — крикнула она, — О, это ужасно! Выслушивать такие оскорбления!
— Хорошо, хорошо. Прошу соблюдать тишину! С вами разберемся.
— Ида Хоннегер, девятнадцать лет, студентка.
Заплаканная и растрепанная девушка выглядела гораздо моложе актрисы.
— Что вы изучали?
— Право.
— Боюсь, что здесь вам это не пригодится. Мы знаем, что вы сделали все возможное, чтобы предотвратить несчастье. Жаль, что вам это не удалось. Но по крайней мере вы помогли трем захваченным в плен девушкам. Что вы можете сказать об остальных подсудимых?
