— Ты вонючий мерзавец! Я еще увижу, как тебя стоунируют навечно, я…
Сник включила подачу энергии. Тотчас возникли две статуи, движение молекул в телах прекратилось, тела сделались холодными и твердыми. Лица и глаза — как у покойников. Когда будет подана энергия дестоунирования, статуи оживут, станут теплыми, в глазах восстановится свет.
Дункан, вернувшись в гостиную, взял с дивана идентификационные карты супругов; Сник копалась в шкафах для личных вещей. Он отправился на кухню. Ее дальняя стена была смежной с другой квартирой. Установив режим пистолета на ПРОЖИГАНИЕ ВБЛИЗИ, он сделал в стене четырехдюймовое углубление. К тому времени, когда Сник, привлеченная запахом разрушающегося материала, вошла в кухню, Дункан уже прожег контуры потенциального выхода. Надо будет устранить еще один дюймовый слой дерева и пластика — и квадратный лаз готов. Там наверняка кухня смежной квартиры.
Сник ни о чем не спрашивала. Ей было ясно, что при атаке гэнков через входную дверь, им придется выбираться через «соседей».
— Может, я зря трачу заряды. Но у каждого кролика есть запасной ход в нору.
— У Братца-Кролика был не один.
— Мы больше не Братцы-Кролики. Мы Братцы-Волки.
Дункан вызвал на экран 231-й справочный канал. Первым делом он запросил, где в Башнях Комплекса Ла Бреа хранятся аэрозольные баллоны с краской. Очевидно, такая информация не предназначалась для широкого распространения. Без объяснения причины на дисплее высветилось: ЗАПРОС НЕ ПРИНЯТ.
Дункан выругался, нахмурившись, несколько секунд поразмышляв, вставил в щель карту Лэйра и повторил просьбу. Дисплей выдал ответ. Лэйру, чиновнику ДТИЭ, такие сведения получать не возбранялось.
Аэрозольные баллоны хранились на шестом уровне в каждом секторе.
Теперь Дункан запросил наличие баллонов для склеивания поверхностей. Они обычно использовались для прочного соединения металлов или металла и пластика. Такие баллоны тоже были. Их в запасе оказалось двенадцать тысяч, четверть из них — со сцепляющей жидкостью черного цвета. И тут же Дункан получил распечатку с расположением помещений и описанием системы охраны складов.
Сник, готовившая завтрак на кухне, услыхала обрывки разговора.
— Аэрозольные баллоны? Зачем?
— Почти на любом углу на улицах торчит столб с телемонитором.
— Объясни толком — ну и что?
— Распыли краску на экраны — и они ослепнут. Краску ни соскоблить, ни растворить. Экран остается только заменить.
— Кто же отважится на такое? — удивилась Сник. — Похоже на кошку, повесившую себе колокольчик, собираясь ловить мышей.
— Я покажу как это делается.
— И тотчас попадешься в лапы органикам.
— Я сыт по горло бегствами и борьбой только в целях самообороны. Глаза Дункана сверкали, лицо пылало.
— Спокойней. Ну, испортишь ты дюжину мониторов на углах. Ну и что? Всего лишь досадишь органикам.
— Это может походить на камень, брошенный в воду. Рябь распространится. Другие станут подражать мне. Множество камней полетит в воду. Круги пересекутся и вызовут бурю.
Сник поставила пару подносов полных еды на стол.
— Садись. Ешь. Ты собираешься ехать без горючего?
— Спасибо. Сейчас.
Он смотрел на нее. Руки сжимались и разжимались, как крылья большого орла перед взлетом.
— Правительство делает все возможное, чтобы все дни были совершенно изолированы между собой. Но между ними существует определенная неминуемая и легальная связь. Особенно между официальными департаментами и предприятиями. Обычные граждане разных дней имеют много безобидных способов общения. Например, оставлять послания для следующего дня или предыдущего. Обычно с помощью послания общаются с днем, плохо убравшим за собой квартиру.
По меньшей мере полмира прочло наши послания. Другая половина непременно это сделает. Можешь не сомневаться, что иммеры и их вспомогательные группы — не единственные подрывные организации в мире. Они тоже получат послания и захотят действовать. Если мы сумеем зажечь их одним лишь случаем саботажа — порчей мониторов, например, — они поступят также. А сколько еще недовольных, которые могут последовать за ними или придумать собственные способы выражения неудовлетворенности правительством и системой разделения дней. Особенно в случае, если правительство будет по-прежнему отрицать существование ФЗС.
Дункан сердито смотрел на нее — кулаки беспрестанно работали.
— Я не нуждаюсь в лекциях. Идею я поняла.
— Извини. Я слишком увлекся? Мы не добьемся успехов без организации, щупальца которой глубоко внедрились бы в правительство.
Сник рассмеялась.
— Похоже на спрута.
— Спрут — это правительство. Нам нужны противоспруты. Есть Старый Койот…
— СК. Та самая организация, которая пыталась убить нас, когда мы стали для нее опасны?..
— Да, мой дедушка признался нам, что он возглавлял ее. Он мертв. Либо СК так перепугалась, что самораспустилась, либо кто-то другой руководит организацией. И этот другой мог убедиться, что ситуация изменилась, и возжелал призвать нас вновь.
— Вряд ли.
— Но возможно. СК — единственная известная нам организация. Итак…
— Что?
— Вот что нам следует делать, я полагаю.
Сник слушала его, не прерывая, пока он говорил.
— А что еще нам остается? По крайней мере сейчас.
Четверг прошел быстро, хотя оба чувствовали себя не совсем спокойно. Несмотря на заверения Лэйра и Кингсли, кто-то из их коллег или приятелей мог позвонить. В промежутках между занятиями гимнастикой, коротким сном и едой Дункан и Сник следили за новостями на экранах. Более всего их интересовали успехи органиков — как там они ловят их. Краткие сообщения и официальные бюллетени органиков пытались внушить оптимизм.
В полночь следующего дня они приветствовали покинувшую цилиндры пару Пятницы. Дункан и Сник довольно резко прервали их протесты. Используя ТИ, прихваченный еще в полицейском участке Башни Университета, Дункан допросил их. Они поведали, что сегодня у них свободный день. Они собирались на парусную прогулку, как и жители Четверга. Затем была назначена встреча с друзьями и посещение спектакля в театре на 123-м уровне.
Дункан заставил их позвонить и отменить встречи, затем парочку препроводили обратно в стоунеры.
Уже завтракая, Дункан сказал:
— Не думаю, что мы сможем долго торчать здесь. Что если у Субботних бедолаг не будет выходного? А дети? Им надо будет идти в школу. Если родители оставят послание о болезни детей, власти тотчас пришлют докторов.
— Я тоже думала об этом, — откликнулась Сник. — А почему бы нам не двинуть в квартиру Ананды?
