— Ты не согласен со мной?
— Как тебе сказать, на первый взгляд иллины действительно похожи на детей, — лениво согласился Клим. — И на второй, может быть, и на десятый, и на двадцатый… — Он ожесточённо почесал себе затылок и вдруг, перекинув ноги, сел на диван. — Но, черт подери, если вдуматься хорошенько, то они похожи не столько на детей, сколько на стариков!
— На стариков? — Кронин засмеялся. — Да среди наших посетителей не было ни одного старше двадцати лет!
— Я говорю не о внешнем виде, — отмахнулся штурман, — я говорю об их психическом облике. Они похожи на стариков, владевших когда-то богатейшими знаниями, а теперь впавших в наивное детство. Неужели ты не замечал, как тени былых знаний нет-нет да и мелькнут в их разговорах?
Кронин смотрел на штурмана с интересом.
— В этой идее что-то есть, Клим.
— Ты думаешь? — оживился штурман. — Я уже раздумывал над этим, и у меня сложилась такая, немного фантастическая, но тем не менее возможная картина. Разумных всегда привлекала идея вечной юности. Вспомни сказки седой старины, Фауста средневековья и неисчислимое количество геронтологов, работающих над этой проблемой в наши дни. Допустим теперь, что иллины достигли таких биологических высот, что научились возвращать себе юность. Но, возродив к новой жизни своё дряхлое тело, они оказались бессильными омолодить свою душу! И вот постепенно, век за веком планету заселили странные существа — сильные, ловкие красавцы с дряхлой, засыпающей душой. Обрати внимание, по телевидению и возле корабля мы видели только молодёжь. Ни детей, ни стариков, ни даже просто пожилых людей. Ведь это же надо как-то объяснить!
Глаза Кронина лукаво сощурились:
— А может быть, у них диктатура юности? Молодёжь планеты объединилась и поработила все остальные группы, превратив их в своих рабов!
— Похоже, на Илле действительно есть и рабы и диктатура, — проговорил усталый голос Лобова.
Он незаметно вошёл в кают-компанию и некоторое время стоял, прислонившись к косяку двери.
— Тебе удалось узнать что-то новое? — живо спросил Клим.
— И объясни, пожалуйста, зачем тебе понадобилось промерять высоту облачности? — добавил Кронин.
— Кое-что удалось, — ответил Лобов и, пройдя вперёд, опустился на диван рядом с Климом.
Для разведки Лобов выбрал глайдер: он был почти бесшумен, а опасаться нападения на этой планете не было никаких оснований, поэтому прочность машины не имела значения. Чтобы не привлекать внимания иллинов и не вызывать ненужных толков, Лобов стартовал с верхней площадки корабля, дождавшись, когда плотное облако совсем скрыло её от земли. Пройдя немного по горизонту, Лобов нырнул под облака. До земли было метров пятьдесят, она то туманилась, скрываясь в плотном заряде дождя, то прояснялась, выступая со всеми деталями. Выскочив на ближайшую дорогу, Лобов сбросил скорость и повёл глайдер к океану, внимательно вглядываясь вниз. Дорога петляла, следуя за естественными складками довольно пересечённого рельефа. Она напоминала застывшую омертвевшую реку. Это сходство усиливалось благодаря влажному блеску каменных плит, омытых тёплым дождём.
Чем ближе к океану, тем шире и плотнее по сторонам дороги вставали живые стены деревьев и кустарников. Выбежав на берег океана, дорога расширилась, образуя небольшую площадку, и оборвалась вниз. Лобов положил глайдер на крыло, с интересом разглядывая загадочное сооружение иллинов. Обрыв был отвесным, площадка нависала над водой на высоте метров пятнадцати. Для подъёма грузов место было абсолютно непригодным, зато с площадки было бы очень удобно сбрасывать что-либо вниз, в воду. Неужели Алексей прав и иллины действительно сливают здесь нечистоты?
Лобов снизился и принялся кружить над самой водой. Под обрывом было глубоко, но вода была так спокойна и прозрачна, что Лобов видел на дне каждый камень, ракушку и рыбёшку. Никаких признаков грязи или хлама, ничего похожего на свалку. Чистое и естественное прибрежное дно океана. Нет, эти дороги не для вывоза отходов. А для чего же?
Так и не придя ни к какому выводу, Лобов вывел глайдер из виража, забрался под самые облака и повёл глайдер на север, вдоль береговой, слабо изрезанной черты. Километра через два обрыв отступал от берега, обнажив широкую полосу песка. Этот естественный пляж был забит иллинами. Они отдыхали и резвились на песке, плескались у берега, плавали и ныряли далеко в открытом море. Это не удивило Лобова, по телепередачам он знал, что иллины на «ты» с морем и чувствуют себя в воде как рыбы, что совершенно естественно для типичных островных жителей. Его лишь позабавило, что иллины нежатся на песке при дожде. При виде глайдера иллины не выказали ни малейшего беспокойства. Они следили за ним, запрокидывая головы, махали руками и кричали что-то весёлое.
Пляж тянулся не меньше километра, а потом обрыв снова придвинулся к самой воде, все гуще покрываясь деревьями и кустарником. А потом Лобов увидел другую дорогу из полированного камня, отвесно падавшую в океан. И это место он обследовал со всей тщательностью, но ничего нового не обнаружил — та же глубина и ровное чистое дно, усыпанное ракушками. Дороги ни для чего! А, впрочем, что подумал бы инопланетный житель, обнаружив на Земле пустынные древние города, тщательно охраняемые археологами?
Покружив над обрывом и над самой водой, Лобов развернулся на обратный курс и заметил плывущего иллина, медленно, словно нехотя, приближавшегося к берегу. Лобов удивился: вдоль берега тянулся почти отвесный обрыв, выбраться наверх здесь было невозможно, да и вообще иллины не купались в таких местах, они были весьма привередливы во всем, что касалось их развлечений. Может быть, иллин нуждался в помощи?
На всякий случай Лобов снизился к самой воде и на малой скорости прошёл над необычным пловцом. Иллин не поднял головы и не помахал ему приветливо рукой. Движения его были вялыми, грёб он почему-то одной левой рукой. Приглядевшись, Лобов заметил, что иллин прижимал к себе обнажённую и, видимо, потерявшую сознание девушку. Её совсем юное лицо, едва поднимавшееся над водой, было мертвенно-спокойным.
Мгновенно приняв решение, Лобов завалил глайдер в крутой вираж, чтобы сесть на воду рядом с иллинами. Он успел заметить, что иллин достал пологое в этом месте дно, сделал несколько шагов и выпрямился, подняв девушку на руки. Иллина шатало от усталости, голова девушки была бессильно запрокинута, её ноги и кисти рук касались поверхности воды. На считанные мгновения Лобов потерял из виду эту трагичную, странную пару, а когда глайдер, подрагивая от перегрузки, вывернулся на посадочный курс, девушки уже не было! Иллин стоял на прежнем месте, шатаясь и с трудом удерживая равновесие, грудь его судорожно вздымалась и опадала. Вдруг он дёрнулся и плашмя упал на спину, подняв столб брызг. Лобов, стиснув зубы, вёл глайдер на посадку.
