КОНЕЦ ШЕСТОГО СВИТКА
СВИТОК СЕДЬМОЙ
НЕВЕДОМОЕ МЕСТО
Неизвестное время
Свет солнца, появившегося из-за горных вершин, так нестерпимо слепил глаза, что я не только опустил веки, но еще и невольно загородил их рукою.
"Вот еще одно затмение", - безо всякой грусти подумал я, с легкой и ничем не объяснимой радостью вдыхая прохладный утренний эфир.
- Какое доброе утро, - раздался позади меня тихий старческий голос, который я не мог не узнать.
- Здравствуй, ведающий все пути, - сказал я, повернувшись спиной к востоку и смело позволив глазам увидеть то, что им видеть было по силам.
Как обычно старый дервиш сидел в десяти шагах от реки, рядом с маленьким, едва теплившимся дорожным камельком и своим медным чайником, блестящий бок которого, как мог, подражал солнцу.
- Здравствуй, славный истребитель драконов, - отвечал шейх джибавиев.
Он сидел неподвижно, плотно закутавшись в свой священный плащ, и, говоря со мною, казалось, продолжал дремать.
- Я исходил весь свет, но нигде так и не пригодилось мое ремесло, заметил я.
- Как знать, - отвечал старец, так и не поднимая на меня глаз. - Может статься, только потому что ты, мой храбрый эмир тысячи дорог, научился побеждать драконов, они и не появились на земле. Обычно в своем небытие они обладают прекрасным чутьем того, можно ли безнаказанно проявлять свою силу или пора еще не настала.
- Ты всегда говорил загадками, глас мудрости, - не сдерживая своего недовольства, изрек я. - Ключи к дюжине замков мне удалось найти самому. Но сегодня я пришел к тебе, визирь горы аль-Джуди, за ключом, который принадлежит мне по праву и который ты хранил бережней всех прочих, за что и возношу тебе самую искреннюю благодарность.
- Ты пришел за именем, - промолвил дервиш таким голосом, каким более не задают никаких загадок. - Чтобы снять этот ключ со связки, придется долго и внимательно перебирать все остальные. Я думаю, что у меня хватит сил сделать это, если ты поможешь мне, мой настойчивый следопыт Истины. Дай мне питья.
Немедля я подошел к дорожному камельку странника, испускавшему едва приметный дымок, налил в плошку из медного чайника горячего настоя каких-то душистых трав и поднес питье старцу.
Только теперь я заметил, что цвет его лица ничуть не живее окружавшей нас каменистой земли, а щеки так иссохли, что обтягивали скулы, подобно пергаменту.
- Тебе плохо, Учитель? - с сокрушенным сердцем спросил я.
Дервиш с трудом улыбнулся, словно боясь, что пергамент на скулах может порваться, и сказал:
- Ко мне такой вопрос не может теперь относиться. Его следует задавать разным частям и составам по отдельности - душе или телу, печени или желудку. Наступает день, когда все части должны разъединиться, чтобы вскоре соединиться вновь в единстве стихий - земли и воды, воздуха и огня. С каждым мгновением число отдельных частей в моей разъединяющейся целостности становится все больше, и задавать вопросы каждой из них означает потерять слишком много времени, все еще драгоценного для тебя, мой славный ловец звезд на утреннем небе. Итак, вернись к тому, за чем ты пришел. Ищи только там, где светлее. Вопрос, с которого надо начать: кто был настоящим отцом Умара ибн Хамдана аль-Азри. Задай его мне - и ты попадешь прямо в цель.
Руки дервиша были так слабы, что я помог ему поднести плошку к губам. Когда он осилил пару глотков и дал мне понять, что можно оставить плошку, я сел рядом с ним на землю и спросил:
- Кто же был настоящим отцом Умара ибн Хамдана аль-Азри?
Дервиш снова ласково улыбнулся и тихо ответил:
- "Молчащий последователь", доблестный франкский воин Рубур.
- Робер де Ту?! - вскричал я, едва не лишившись чувств.
- Так именовался он у франков, - подтвердил дервиш.
- Как же это могло случиться? - не в силах привести свои мысли в порядок после такого ужасного вихря, вымолвил я.
- Разве так трудно догадаться? - с некой тенью удивления сказал дервиш. - Множество вещих снов дается человеку, лишенному памяти. За полтора десятка лет до похода на столицу греков Рубур был пленником Салах ад-Дина. Он пришел завоевать Палестину вместе с тремя королями полуночных стран. В отличие от королей, ему удалось достичь Иерусалима, но местом его пребывания стала не крепость, некогда воздвигнутая его предшественниками на развалинах Соломонова Храма, а темница аль-Баррак.
- И вскоре в той темнице, согласно вашему замыслу, появилась красавица-аравийка, - не утерпев, продолжил я рассказ дервиша. - Вполне вероятно, что она была глухонемой, и также вполне вероятно, что она носила имя Гюйгуль.
- Не совсем в темнице и не совсем уж по нашему замыслу, - отвечал шейх джибавиев, - но в остальном ты, меткий истребитель теней, с лихвой покрыл свою былую недогадливость. Теперь ты увидел необычайное древо твоего рода. Возьми палочку и начерти на земле расположение всех ветвей и плодов. Тогда твоим глазам откроется еще более удивительное чудо.
Я последовал указанию старца и, вычертив на земле родовой узор, различил скорее не древо, а цитадель:
[Image001]
- Итак, у пяти потомков по мужской линии, - продолжал дервиш, - также всего пять потомков. Для полного соответствия с изначальным планом твоя сестра, мой юный погонщик замыслов, должна была родиться мальчиком, однако, по всей видимости, невольница Гюйгуль чем-то очень напоминала отважному Милону его собственную мать. Тот франк в черном плаще, с которым ты имел беседу на Родосе, недалек от истины: даже рабом, несущим носилки своего господина, могут, двигать вовсе не те причины и силы, которые можно заметить при первом взгляде. Теперь я открою тебе, зодчий вещих сновидений, одну тайну: главных рычагов в этом механизме тоже пять, причем два последующих рычага лишь повторяют действие предыдущих, или наоборот. Теперь попробуй соединить эти рычаги в единый механизм.
И тут я догадался, почему могли умереть все, кроме нас с Тибальдо Сентильей.
Я провел новые линии, и на земле появился узор, магическая сила которого была известна всем посвященным от гор Куньлуня до холодных берегов полуночных царств:
[Image002]
- Ты попал в цель, великий стрелок земли и гор! - казалось, оживившись на одно мгновение, громко изрек дервиш. - Звезда царя Сулеймана, или, как именуют его в полуночных странах, Соломона. Знак и оружие власти над стихиями неба и земли.
- Рыцарь Эд де Морей и Акиса Черная Молния должны были убить друг друга, - проговорил я, разглядывая "рычаги" этой немыслимой ловушки, явно расставленной для каких-то надмирных духов, или, как я подумал вначале, для тех "ангелов", которым поклонялись ассасины. - Я должен был убить Акису. Тибальдо Сентилья должен был убить Эда де Морея. Возможно, Эду де Морею было назначено убийство своего брата Иоанна, родившегося, как и он на земле русов. Кто-то мог подбить его на это злодеяние, опоив каким-нибудь колдовским зельем. В конечном итоге должны были остаться только двое. Может быть, эти ужасные события еще впереди. Вам нужно, чтобы мы стали подобием детей Адама и Евы, подобием Авеля и Каина. Ради чего?
