— Они уже пообещали нам это, — сказал Ромбур. — Но предполагалось, что мы закончим дело без их ее вмешательства.
Гурни был явно озабочен.
— Гильдии здесь нет, и мы не сможем быстро с ней связаться.
Темные глаза К’тэра блеснули. Налитые кровью, они были все же полны непоколебимой решительности.
— Возможно, я смогу это сделать.
Он повел их в маленькую, по видимости, давно заброшенную кладовую. Ромбур внимательно смотрел, как К’тэр любовно собирает свой сделанный из подручных средств передатчик рого, хранившийся в старом контейнере. Странный прибор был тронут ржавчиной и обуглен. Было видно, что его часто ремонтировали. В пазы были вставлены кристаллические силовые стержни.
Руки К’тэра дрожали, когда он налаживал свое приспособление.
— Даже я сам не знаю точно, как работает этот прибор. Он приспособлен к электрохимическим особенностям моего сознания, и с его помощью я сумел войти в контакт с моим братом-близнецом. У нас была очень тесная связь. Хотя его мозг сильно мутировал и перестал походить на человеческий, я все же хорошо его понимал.
Воспоминание о Д’мурре едва не заставило его расплакаться, но он сдержал слезы. Руки его, правда, продолжали дрожать.
— Теперь мой брат мертв, а рого сильно поврежден. Это последний кристаллический стержень, и он, как это ни странно, сработал во время последнего сеанса связи с братом. Возможно, если я использую достаточную энергию, то смогу хотя бы шепнуть словечко другим навигаторам. Может быть, они не поймут всех сказанных слов, но поймут, что требуется их немедленное прибытие.
Ромбур был подавлен всем, что происходило сейчас вокруг него. Он не предвидел ничего подобного и сказал:
— Если ты сможешь вызвать сюда представителей Гильдии, мы сможем показать им, что делал здесь Шаддам за завесой секретности.
К’тэр с такой силой сжал механическую руку принца-киборга, что электрические сенсоры уловили это давление.
— Я всегда хотел делать то, что необходимо, мой принц. Если я смогу помочь, то для меня это будет величайшей честью.
Ромбур увидел странную решимость в глазах этого человека, одержимость, превосходящую всякие разумные границы.
— Сделай это, — сказал принц.
К’тэр взял в руки электроды и присоединил к голове сенсоры — к темени, к затылку и к горлу.
— Я не знаю емкости этого прибора, но постараюсь пропустить максимум энергии через него и через себя. — Он усмехнулся. — Это будет триумфальный клич и мольба о помощи, мое самое громкое послание за все прошедшие годы.
Когда рого был полностью заряжен, К’тэр, набираясь мужества, сделал глубокий вдох. В прошлом он всегда разговаривал с братом вслух, понимая, что в действительности Д’мурр воспринимает не слова, а мысли, которые сопровождают слова. На этот раз К’тэр не станет говорить вслух, он сконцентрирует всю свою энергию ради передачи мыслей на огромные расстояния.
Нажав кнопку передачи, он послал в пространство разряд мыслей, пучок отчаянных сигналов любому навигатору, который услышит его, устроив космический праздник. Он не знал, что откажет первым — рого или его собственный мозг, но чувствовал, что соединение произошло, и передача началась.
Челюсти К’тэра судорожно сжались, губы растянулись в сардонической улыбке, обнажив зубы, глаза зажмурились так сильно, что на веках выступили слезы. По лбу и вискам тек пот. Кожа стала ярко-красной, на висках вздулись жилы.
Эта передача по своей энергии на порядки величин превосходила все сеансы связи с Д’мурром… Но на этот раз у него не было необъяснимого единения с близнецом.
Ромбур видел, что К’тэр умирает от усилия, буквально убивая себя в попытке выжать все возможное из передатчика. Истощенный повстанец издавал отчаянный безмолвный крик.
Прежде чем они сумели отсоединить рого от К’тэра, передатчик заискрил и задымился. Аппарат перегрелся и его электрические цепи начали плавиться. Кристаллические стержни рассыпались черными хлопьями. Лицо К’тэра напоминало теперь лицо удавленного. Лицо стало напряженным, словно от невыносимой боли. Нервные синапсы разрушались в мозгу, мешая говорить.
Своей единственной уцелевшей рукой Ромбур оторвал сенсоры от горла и головы К’тэра, но тот безвольно повалился на пол каморки. Зубы его клацнули, тело дернулось, глаза затуманились и навсегда закрылись.
— Он умер, — сказал Гурни.
Охваченный глубокой печалью, Ромбур обнял останки павшего борца, самого верного из людей, когда-либо служивших Дому Верниусов.
— После столь долгой борьбы спи с миром в свободной земле. — Он нежно погладил остывающий лоб покойного.
Принц-киборг встал и, сохраняя на лице небывало мрачное выражение, вышел из кладовой в сопровождении Гурни Халлека. Ромбур не знал, успешной ли оказалась передача К’тэра и как Гильдия отреагирует на его призыв, если она вообще услышала его.
Но если они сегодня не получат подкрепления, то битва может закончиться неудачей.
Иксианский аристократ с непреклонным видом обратился к людям Атрейдеса:
— Давайте покончим с ними.
Для того чтобы произвести в организме генетические изменения, его надо поместить в опасную, но не смертельную окружающую среду.
Апокрифы Тлейлаксу
После бесславной смерти Хайдара Фен Аджидики граф Фенринг увидел, что Атрейдесы, не шутя, одерживают победу над имперскими сардаукарами.
Это очень тревожное развитие событий.
Его удивило, что спустя столько лет герцог Лето оказался способен на такую дерзкую военную операцию. Вероятно, семейные трагедии, которые сокрушили бы другого человека, только закалили в Лето волю к борьбе.
Однако это была блестящая стратегия, основанная на внезапном нанесении удара, а иксианские предприятия станут великолепным призом для такого Великого Дома, как Атрейдесы, даже после двух десятилетий неумелого хозяйничанья тлейлаксов. Фенринг не мог поверить в то, что Лето просто так, безвозмездно, передаст управление Иксом принцу Ром-буру.
На экране большого монитора он видел, как солдаты Атрейдеса, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, медленно приближаются к исследовательскому павильону. Оставалось мало времени на то, что необходимо было сделать. Надо уничтожить все свидетельства выполнения программы «Амаль» и улики его, Фенринга, личного в нем участия.
Император начнет искать козла отпущения, но Фенринг ни при каких обстоятельствах не собирался играть эту роль. Мастер-исследователь Аджидика проиграл свое шоу и теперь валяется среди раздутых, как свиные туши, тел безмозглых женщин. Несколько таких баб, все еще соединенных трубками с системами жизнеобеспечения, лежали среди мелкорослых мужчин, создавая картину какого-то непристойного сексуального действа.
