Он заставил ее взять горячую кружку и Иом отпила из нес. Она и раньше знала - Биннесман всегда лучше нес самой понимал, что ей требовалось, что он способен облегчить боль се сердца не хуже, чем боль раны.
Чай, казалось, позволил зажатым мышцам расслабиться. Она прикрыла глаза и откинула голову, поражаясь этому эффекту. Возникло чувство, точно всего несколько минут назад она пробудилась от сна, хотя где-то в самой глубине ощущалась такая усталость, которую не мог снять даже этот чудесный чай; усталость и боль в костях.
- Ох, Биннесман, что мне делать? - спросила Иом.
- Ты должна быть сильной, - ответил он. - Прежде всего ради своих людей.
- Я не чувствую в себе сил.
Биннесман ничего не ответил, лишь обхватил шишковатыми руками за плечи как делал отец, когда она была еще ребенком и просыпалась, увидев страшный сон.
- Габорн поможет тебе стать сильной, если ты позволишь ему, - сказал он, в конце концов.
- Знаю.
Внизу посреди поля рыцари начали разбивать лагерь. Тонкий слой снега уже почти растаял, ночь вряд ли будет холодной. Однако лишь часть замка выглядела пригодной для жилья. Казармы герцога и один из его небольших домиков все еще стояли, хотя и по их стенам змеились трещины. Поскольку было ясно, что тысячи людей там не поместятся, рыцари начали устанавливать палатки с расчетом на то, чтобы у всех было ночью где укрыться.
При этом многие, в особенности, новобранцы бросали в ее сторону подозрительные взгляды и ворчали.
- Что эти люди там, внизу, говорят о Габорне?
- Как обычно, - ответил Биннесман. - Так, болтают...
- О чем именно?
- Им кажется, что ты должна была среагировать сильнее на смерть отца.
- Радж Ахтен лишил его разума. В этом человеке ничего не осталось от моего отца.
- Ты сделана из прочного материала, - терпеливо продолжал Биннесман. - Но, может быть, если бы ты плакала и требовала для Биннесмана смерти, твои люди чувствовали бы себя... спокойнее.
- Спокойнее?
- Кое-кто полагает, что это Габорн приказал убить твоего отца.
- Габорн? Да как им это в голову пришло? - изумилась Иом.
Она поглядела вниз по склону холма. Старуха, тащившая хворост из леса, смотрела на нее таким взглядом, точно подозревала в чем-то.
- Он ведь может жениться на тебе и заполучить твое королевство. С точки зрения некоторых, тот факт, что ты сохранила ему жизнь, доказывает, что ему удалось заморочить тебе голову и что ты, можно сказать, уже у него в когтях.
- Кто осмеливается говорить такие вещи? Кто осмеливается хотя бы думать так? - воскликнула Иом.
- Не обижайся на них, - улыбнулся ей Биннесман. - Это так естественно. За последние несколько дней они пережили так много, а подозрительность возникает так легко. Доверие рождается гораздо труднее и далеко не сразу.
Иом ошарашено покачала головой.
- Это ничем не угрожает Габорну? Он в безопасности?
- Думаю, сейчас здесь есть люди, - ответил Биннесман, - которые не прочь поквитаться с ним.
- Вы должны пойти к нему и предупредить, чтобы он держался отсюда подальше! - горячо сказала Иом. Только сейчас до нее дошло, что в глубине души она надеялась - Габорн вернется этой же ночью, и ей не придется свыкнуться с мыслью о разлуке с ним. - Скажите ему... Скажите ему, что нам нельзя видеться, что это опасно. Может быть, со временем... Через несколько месяцев, - эта мысль заставила се содрогнуться.
Несколько месяцев - да это все равно что вечность! А ведь через месяц-другой снега выпадет столько, что добираться от одного королевства до другого станет нелегко.
Она не увидится с Габорном до весны. Самое меньшее, пять или шесть месяцев.
Эта мысль почти сокрушила Иом. И все же для них обоих будет лучше не спешить, предоставить ее людям время для того, чтобы они поняли. Никакой другой принц не захочет ее, никакой другой принц не согласится взять в жены женщину, которая была Посвященной врага.
Теперь, когда ее отец и король Ордин мертвы, Хроно начнут медленно распространять хроники, описывающие их дела - том там, том здесь. Может быть, когда истина выплывет наружу, ее люди изменят свое мнение о Габорне в лучшую сторону.
И тут она вспомнила еще об одной проблеме. Шемуаз, ее Дева Чести, будет уже на сносях к тому времени, когда Иом снова увидится с Габорном. Если се люди явно не одобряли союз Иом с Ордином, как люди Габорна отнесутся к ней?
Надо думать, Габорн прибыл сюда и стремился к этому союзу потому, что благополучие и безопасность Гередона давали определенные преимущества Мистаррии. Но Радж
Ахтен лишил их благополучия, превратил замки Гередона в предмет для насмешек, украл красоту у принцессы.
Иом нечего предложить ему, кроме своих чувств, а она знала, что чувства стоят недорого.
Она все еще надеялась, что Габорн любит ее, но боялась, что обманывает себя, надеясь на союз с ним. Это так глупо! Точно в детской сказке о ленивом мужике, который мечтал разбогатеть, когда дождь смоет грязь у него на поле и станет виден спрятанный там горшок с золотом.
Конечно, за предстоящие месяцы Габорн поймет, что ей нечего ему предложить, и передумает. Хотя он и говорил, что любит ее, но наверняка придет к выводу, что этой любви недостаточно для того, чтобы их королевства объединились.
Пока Иом обдумывала все это, Биннесман тоже углубился в свои мысли, и, судя по выражению его лица, был обеспокоен. Однако из-под густых бровей он внимательно следил за Иом.
- Значит, ты хочешь, чтобы я предостерег Габорна и посоветовал ему держаться подальше отсюда. Больше ничего не нужно ему передать?
- Нет, - ответила Иом. - Разве что... Это касается Боринсона.
- И что о нем?
- Не знаю прямо, что... делать с ним. Он убил моего отца, короля. Такой поступок не может оставаться безнаказанным. Однако его и так гложет ужасное чувство вины. Наказывать его сверх этого было бы жестоко.
- Иногда рыцари, совершившие оплошность, получают второй шанс, - ответил Биннесман.
60. Сокровище найдено
В Доме Разумения, в Палате Сердец, Габорну объясняли, что бывают сны и воспоминания настолько тяжелые, что разум не в состоянии удержать их.
По дороге к Бредсфорскому поместью он догнал Боринсона и, поглядывая на его лицо, думал о том, удастся ли когда-нибудь этому человеку придти в себя после всего, что произошло.
Снова и снова голова у Боринсона падала, а губы вздрагивали, точно он хотел сказать что-то невыразимое словами. И все же каждый раз, когда он поднимал голову, взгляд его немного прояснялся, делался не таким рассеянным, чуть более осмысленным.
Габорн подозревал, что на некоторое время - на неделю или на месяц Боринсон вообще мог забыть о том, что наделал. Станет говорить, что какой-то другой рыцарь убил Сильварреста или что король погиб в бою.
