другу. Нужно было верить или не верить – а к такому Александр не привык, это раздражало.
Он промаялся до вечера, хотя о его сомнениях так никто и не узнал. Женька заглянул ненадолго, выклянчил букет и уверенно отправился в бухгалтерию. Александр не стал возражать. Он всем говорил, что букет доставили по ошибке – заказывали для его тезки, компанию указали неверно. Карина не появилась, а значит, в его версию поверили.
Рабочий день закончился, здание постепенно пустело. Сам себе Александр говорил, что по-прежнему сомневается, однако в глубине души давно уже знал, как поступить.
Он покинул кабинет, прислушался, пытаясь понять, есть ли кто на этаже. За окном замер похожий на обожженного зверя корпус, пострадавший от взрыва. В коридорах царила безжизненная тишина.
Александр спустился в хранилище, открыл дверь своим ключом, не таясь. Это увеличивало вероятность того, что его накажут, если ему не удастся вовремя вернуть КИ-1 на место. Зато от этого почему-то становилось легче, сам для себя Александр уже не был мошенником, он действовал пусть и незаконно, но честно.
«Каннибал» не был уникален, никто не стал выделять под один чип целый зал с музейным освещением и непробиваемой системой охраны. Прототип хранился на складе, доступ к которому был лишь у части сотрудников. Александр прошел туда, отыскал нужный ряд, забрал с полки контейнер. На душе было паршиво, будущее тонуло в сером тумане, но прислушаться к гласу рассудка он почему-то не мог.
Ему казалось, что хотя бы эта часть кражи станет простой… Если Астор не перехватил его по пути сюда, то уже не перехватит, он пропустил разговор с Ланой. Александр верил в это, пока не обнаружил, что у открытой двери замер силуэт, странно четкий и темный на фоне яркого освещения фонарей.
На Александра, не отрываясь, смотрел директор компании «ЗАСЛОН».
* * *
Врать было бесполезно по двум причинам. Во-первых, директор компании не был идиотом и не поверил бы, что Александр на ночь глядя решил унести ценный образец, чтобы полюбоваться на КИ-1 в собственной спальне. Во-вторых, Александр просто слишком уважал и этого человека, и себя, чтобы опуститься до сбивчивых оправданий в духе проштрафившегося школьника.
Поэтому он молчал, признавая всю очевидность ситуации. Первым заговорил как раз директор:
– Это ведь она тебя попросила?
– Да.
– Зачем?
– Она не сказала.
Вся ситуация изначально была нелепой, а теперь, когда Александр произнес это вслух, стало только хуже. Он не то что директору, он себе не мог доказать, что поступает не как последний дурак. Ну а его собеседник имел право на любую реакцию: посмеяться, вызвать охрану или сразу полицию.
И снова директор не спешил, он выглядел задумчивым, а не разгневанным.
– Получается, ты веришь в ее невиновность?
– Я не знаю, во что верить, – покачал головой Александр. – Но если я принимаю версию полиции, это уже крест на мне. И как на человеке, и как на профайлере. Все, что мне известно о Лане, противоречит тому, что она якобы сделала.
– Ты сам упоминал, что профайлеры – не ясновидящие, вы не можете знать всего.
– Но не настолько же! Я не верю в стопроцентно точный профиль, но и в стопроцентную ошибку тоже не верю.
Ситуация катилась черт знает куда, потому что правильно не поступали уже они оба. Директор никого не звал и не уходил с пути. Александр не ставил на место контейнер с «Каннибалом», который вроде как не мог никому помочь. Если их сейчас застанут тут, сочтут сообщниками… Интересно, понимает ли это директор? Должен – как и то, что КИ-1 не в его распоряжении, это собственность компании.
– Я в эти дни только об Асторе и читаю, – признал директор. – Все пытаюсь понять, кто его нанял… Но он, похоже, работает не так. Он сначала крадет, потом продает, и мы последними узнаем, кому достанется то, что мы разрабатывали много лет.
– Меньше связей – меньше шансов, что его поймают.
– Вот именно. Много лет он вообще работал исключительно один. Но примерно четыре года назад у него стали появляться сообщники. Ты знал?
– Нет… Я не вдавался в такие подробности.
Александр и правда не запрашивал у Карины личное дело Астора, он сосредоточился на Лане и на том, как была размещена бомба. Здесь директор его определенно обошел.
– Сообщники разные, но всегда – молодые перспективные ученые, работавшие на ограбленную им компанию. Те, кому все доверяли, кому пророчили большое будущее…
– И у кого не было никаких причин связываться с Астором, – догадался Александр.
– Верно, и все-таки они связались. Эти молодые ученые жертвовали всем – любимыми, безбедным будущим, наукой – ради очередной авантюры Астора. После этого они сбегали с ним, и никто их больше не видел. Их знакомые до последнего не догадывались, что они способны на подобное. Ничего не напоминает?
– Какие уж тут напоминания… В точности случай Ланы.
– Я тоже это вижу, – кивнул директор. – За четыре года таких случаев было около дюжины. Дважды сообщников все-таки удалось задержать живыми.
Такого поворота Александр не ожидал. Карина сказала ему, что про Астора неизвестно ничего, но ведь от сообщников можно получить немало наводок! Выходит, она сумела его обмануть, а он даже не заметил? Докатился…
Однако вскоре выяснилось, что он переоценил коварство Карины.
– Тайну Астора они унесли с собой в могилу, – продолжил директор. – Один из них воспользовался пятью минутами, на которые его адвокат и следователь вышли. Он ударился о край стола так сильно, что перешиб себе горло. Смерть наступила до приезда медиков. Второй на всех допросах молчал, а на следующую ночь после задержания выгрыз себе вены.
– Вы хотели сказать «перегрыз»?
Директор окинул его тяжелым взглядом.
– Я похож на человека, который заговаривается? Произошло именно то, что я сказал. Молодые люди, которые проходили психологическое тестирование и киберпрофайлерами своих компаний были признаны абсолютно вменяемыми, выбрали чудовищный, непредсказуемый способ ухода из жизни. Кто так поступает?
– Фанатики, – ответил Александр. – Особенно религиозные…
– Верно. Они были верны Астору, как сектанты верны своему лидеру. При этом ничто в их поведении до теракта не указывало на сектантское мышление. И ничто не намекало, что он вынудил их сотрудничать. Взаимное противоречие, тупик. За эти четыре года никто так и не предложил ни одного более-менее толкового объяснения того, как Астор ломал умнейших молодых людей без особых усилий.
Директор милосердно умолчал о том, что молодые люди, которых не успели поймать, скорее всего, давно мертвы. Астор – типичный эгоцентрист, да еще и гений, ему не нужна эта армия миньонов, он использует людей как инструменты и выбрасывает, когда они
