– Попробуй-ка это!
Тоби ударило волной раскаленного воздуха.
– Ой! Жарко же!
– Я отойду подальше. Эта малышка для фабрики, не для сушки волос.
Корва отступила на пару шагов и, продолжая зевать, принялась водить трубой вниз и вверх, окатывая парня жаром. Закончив с просушкой, она просто залезла в спальник и уснула, не сказав больше ни слова. Пушистый зверек скользнул к ней и свернулся под рукой. А второй, который, кажется, решил опекать Тоби, уселся у его ног.
Наблюдавший за всем этим Джайзир, перекинулся еще парой слов с людьми, сидящими у огня, и подошёл к Тоби.
– Она как природная стихия, – заметил мужчина, кивнув на Корву.
Тоби буркнул что-то, соглашаясь. Ему хотелось узнать о ней как можно больше. Да и вообще, накопилось слишком много вопросов.
– Джайзир, я хочу спросить кое о чем. Ты знаешь, что такое нейроошейник?
– Не-а. Если она захочет – расскажет о себе сама, – сказал Джайзир спустя некоторое время.
Они все еще сидели в углу, поодаль от остальных. Рядом были только два мохнатых зверька, которых Джайзир называл деннерами.
Нежелание распространяться о Корве он с лихвой возместил рассказом о себе и Шайлифе. И без колебаний объяснил, что такое нейроошейник: штука похлеще и пострашней, чем Тоби мог себе представить. Под его воздействием человек терял волю, был готов сделать для хозяина что угодно, вплоть до убийства и самоубийства. А ведь Эммонд и Персея с энтузиазмом приняли идею превратить Тоби в раба. Еще толком не узнав Корву, Джайзира и Шайлифа, парень все же почувствовал себя рядом с ними куда в большей безопасности, чем на Лоудауне.
– Этот парнишка – Тенеглаз. Он принадлежит Шайлифу, – сказал Джайзир, представляя бело-золотого зверька.
Другой, поменьше, с черной шерсткой, всё ещё жался к Тоби.
– Надо бы дать ему имя, – улыбнулся Джайзир.
– Чей он?
– Корва купила его для брата, но… – Джайзир пожал плечами. – В общем, посмотрим.
– А ты? У тебя нет деннера? Ты же безбилетник.
– О, я пользуюсь во-о-он этим.
Он указал на другой угол, где под присмотром грозного на вид грузового бота на бетонном полу лежала груда какого-то оборудования.
– Я сам его сделал. Скажу тебе, оно куда надёжней всякого странного зверья. И оно легальное! У меня на него есть лицензия – я ведь сделал его не для продажи или заработка.
Тоби не представлял, как можно использовать эту груду металла, но решил промолчать.
– Шайлиф тоже изгой. Его история – поискать надо. Он вырос на Нессусе, одной из планет у Альфы Центавра. Нессус – быстрый мир, терраформированный тысячелетия назад – но там есть и крепости синхромиров.
– Крепости?
– Да. На быстрых мирах вроде Земли или Нессуса анклавам синхромира нужна особая защита от стихий, преступников и прочего. Деревня Шайлифа и выросла у такой крепости. Обычное дело. Каждые тридцать лет ворота открываются, и люди синхромира выходят отпраздновать свой месяц жизни с обитателями деревни. Время, когда оба мира бодрствуют одновременно, мы называем юбилеем. Бывают синхромирные юбилеи. К примеру, у нас, с частотой 360, и у миров с частотой 72 бывают юбилеи каждые два оборота для нас, каждые десять – для них. В общем, последний юбилей в деревне Шайлифа случился за двенадцать лет до его рождения. Забавная вещь – люди растут, слушают истории о таинственных жителях крепости, видят вещи, купленные или выменянные у них, и надеются раз в жизни их повстречать. Шайлиф увидел их на пороге совершеннолетия. А дело в том, что он тогда был влюблен. Детская любовь, переросшая в большое чувство. И она его любила. Когда открылись ворота крепости, оба захотели познакомиться с тамошними жителями. А в крепости был гость из другого анклава – и ему понравилась девушка Шайлифа. В последний день месяца, когда в посёлке устроили традиционный пир для людей синхромира, Шайлиф потерял из виду свою Ойлин. Поутру он принялся искать возлюбленную, но никто не знал, куда она исчезла. Наконец он догадался – девушка осталась в крепости. Делать нечего. Крепость неприступна, и ворота её откроются лишь через тридцать лет.
– Жуть какая, – проговорил потрясённый Тоби. – И что Шайлиф?
Джайзир потупился:
– Ждал. Целых тридцать лет. А когда ворота открылись, из них вышла Ойлин, не состарилась ни на день. Но Шайлиф-то постарел на тридцать лет, как и все, кого она знала. Её родители умерли, братья стали дедушками. Она сказала, что её соблазнил человек по имени Коли. И оставил в крепости. Для Ойлин прошла всего одна ночь. Но мир изменился. Она потеряла все. И не смогла вынести этого… убила себя.
– О нет!
– У прождавшего её тридцать лет Шайлифа не осталось ничего, кроме ненависти. Он отправился к Коли, но тот сбежал. Шайлиф погнался за ним и вынужден был перезимовать на одном из синхромиров. Как и Ойлин, за одну ночь, – Джайзир щёлкнул пальцами, – он оставил позади всех, кого знал. С тех пор он гоняется за Коли. Мы встретили Шайлифа на родной планете Корвы, Фисбе.
Тоби подумал, что история Шайлифа похожа на какую-то древнюю легенду.
– А сам я – производитель, – Джайзир выдержал многозначительную паузу, ожидая реакции Тоби, и заметно разочаровался, встретив его непонимающий взгляд. – Ты разве не слыхал о производителях? Людей, которые сами себе – индустриальная экономика? – Он кивнул в сторону своего робота. – Я сам его собрал. Полностью. Он может сделать всё, что захочешь: одежду там… даже ткань для одежды, сырье сам находит. Мы с ним не зависим от синхромира. Поэтому я – производитель. А ещё я собираю компьютерные программы, старинные! Это сейчас неслыханная редкость, и у меня – одна из самых больших коллекций в синхромирах, – он смутился. – Наверное, ты не представляешь, о чём я…
– Почему, представляю. Ты о компьютерных программах, созданных до нейроморфов? Собираешь обычные цифровые?
Джайзир от удовольствия даже хлопнул ладонью по бетонному полу.
– Да! Ты в курсе!
– Ну, мы использовали такие на Седне. Хранили базы данных. Ну и для всякого разного…
Изрядная часть «Консенсуса» поддерживалась именно такими старыми программами. Но всё остальное, взаимодействовавшее с реальным миром – как, например, «двадцатка», – было построено на искусственных нейронах. Тоби вдруг вспомнил о блоке памяти из грузового отсека старого робота. Интересно, стоит ли показывать его Джайзиру?
– Я собрал целую коллекцию! – не унимался Джайзир.
Глаза Тоби начали слипаться, навалилась свинцовая тяжесть, и, послушав ещё немного, он махнул рукой:
– Голова совсем не соображает. Уж очень я устал.
– А, ну да! – добродушно рассмеялся Джайзир. – Я даже Шайлифа могу усыпить своими разговорами. Прикорни малость. Можешь использовать мой спальник. Наверное, нам скоро снова придётся трогаться с места.
