Мистер как вас там, за такое в прежние времена на дуэль вызывали. За подобное предложение офицеру, и такие слова об его Отечестве.
— Вы не так поняли — это не оскорбление, а деловое предложение. Наши страны ведь не враги, и я никоим образом не требую от вас, или от тех британцев, французов (которые, смею предположить, тоже патриоты) каких-то враждебных действий против их государств? Мы всего лишь предлагаем у себя, за океаном, возможности, недостижимые здесь. Это никак не похоже на грубую политику Гитлера — завоевать, несогласных уничтожить! Напротив, мы готовы приветствовать у себя лучших людей со всего мира. И согласитесь, это будет куда лучше, чем анархия, войны, миллионы жертв — эта мировая война далеко превзошла ту, прошедшую, какой же может быть Третья, боюсь что человечество такого не вынесет! Наш английский друг прав, в мире должен быть один хозяин, во благо цивилизации и прогресса. А становиться на пути прогресса бесполезно — так что поверьте, мне будет искренне жаль, если когда-нибудь нам придется силой заставлять вас покориться новому мировому порядку. Да и России будет выгоднее добровольно стать нашим младшим партнером, чем когда-нибудь быть принужденной к гораздо более приниженной роли. В зависимости от вашего упрямства — чем сильнее вы будете сопротивляться неизбежному, тем тяжелее будет ваша плата. Как поступал с покоренными еще Великий Рим!
Да, знал бы он, кому это говорит, абсолютно убежденный в своей правоте! Вот только в той истории нам немного не хватило, ну а в этой, посмотрим! Я ведь жизнь положу на то, чтобы вашего мира по-американски не было! И изменения истории, по большому счету, только начинаются!
Покоритесь Америке, поскольку она экономически сильнее, богаче? В сорок первом нас тоже призывали, «рус, сдавайтесь, сопротивление бессмысленно». Посмотрим, кто здесь в конце века будет «варварской периферией»!
Христиан Десятый, король Дании в годы Второй Мировой войны. Из воспоминаний, записано в 1947, опубл. Лондон, 1975 (альт-ист).
Мы, датчане — потомки викингов. Было время, когда вся Европа страшилась датских мечей, а священники в церквях молили бога избавить паству от нашей ярости. Неужели бог услышал те молитвы и воздал нам, с опозданием на века? Когда наш народ уже не мечтал ни о каких завоеваниях, а хотел лишь жить тихо, мирно и счастливо!
Мы только что пережили самую страшную войну, какую знала цивилизация, знала Европа. Волею божьей и судьбы, нашей нации удалось выйти из нее достойно, заслужив уважение держав-победителей — тем, что Дания все же нашла в себе силы встать в их ряды. Именно датская армия первой вошла в свою столицу и приняла капитуляцию командующего германским оккупационным корпусом генерала Ханнекена! И я хотел бы, чтобы этот день запомнился датчанам так же как русским — день сдачи Паулюса в Сталинграде!
Я помню эти праздничные майские дни — ликующую толпу на улицах Копенгагена, флаги и цветы. Патриотизм моих подданных, скрываемый в годы оккупации, нашел наконец выход в огромном числе желающих записаться в Королевскую Армию Освобождения, которая должна была пройти парадом по столичным улицам, чтобы наш народ видел доблесть своих защитников. И я не отрицаю, что именно я предложил провести этот парад по римскому образцу — когда позади победоносной армии, вернувшейся домой из похода, гонят сдавшихся врагов. А впереди, на белом коне, наследник престола, мой сын Фредерик — к сожалению, мое здоровье, после несчастного случая два года назад, не позволяло мне выступить в этой роли.
Это должно было бы стать самым великим торжеством… но обстоятельства выступили против нас. Гвардейцы новой армии, как ни старались инструкторы, любезно предоставленные британским союзником, так и не научились держать строй, как подобает при подобном зрелище. Не были готовы мундиры. Два полка еще заканчивали формирование. А наших пленных уже должны были забрать — и было решено сначала провести по улицам именно их, в возможно большем числе, чтобы показать величие нашей победы. А собственно парад провести позже, по готовности.
Если бы все удалось, как задумано! Свидетельствую, что будущее Дании замышлялось мной, подобным шведскому — «вооруженный нейтралитет», в готовности защитить свою свободу от любых посягательств. И в те дни этот план не встречал возражений ни от парламента, ни от политических партий, ни от русских или британцев! Поскольку казалось возможным восстановить датское единство — Сталин соглашался вывести свои войска из Шлезвига и с острова Борнхольм лишь при условии, что одновременно уйдут англичане, и русские давали гарантию нерушимости наших границ. Вторая Швеция, сильная, независимая, промышленно развитая — найдет ли Дания еще в себе силы стать когда-нибудь такой?
Находясь в своем дворце Амалиеборг в тот злосчастный день, который по праву мог быть и должен быть стать нашим великим праздником, и услышав вдруг, что дикие украинские «kossaker» взбунтовались, отняли оружие у наших храбрых солдат, и идут сюда дикой ордой — я испытал те же чувства, что столетия назад жители Лондона при появлении рядом войска датских викингов. Я сидел со своими министрами в том самом зале, где 9 апреля 1940 года, когда я проводил совещание по поводу начала войны, и вдруг ворвались германские солдаты, принудив нас к капитуляции. Сведения с улиц были отрывисты и противоречивы — ясно лишь было, что большая часть нашей армии и полиции предпочла разбежаться, и не было никакой уверенности, что охрана дворца, если дойдет до штурма, не сложит оружие, как в сороковом. Варвары, славянские или германские, всегда будут и бесстрашнее, и беспощаднее, чем цивилизованные люди, поскольку гораздо меньше ценят свою жизнь. Несколько часов прошли в тревожном ожидании, пока наконец не стало известно, что бунт подавлен, британским гарнизоном. И хотя значительное количество казаков разбежалось по Копенгагену, нанося большой ущерб собственности жителей, а нередко и угрожая их жизни — было очевидно, что Дания спасена!
Самым тяжелым последствием этого дня было катастрофическое падение авторитета датской нации в глазах британских союзников. Они вели себя внешне вежливо, оказывали положенные почести нашему флагу — но их истинное отношение показывает стишок, из перефразированной детской песенки, ставший вдруг очень популярным у наших английских гостей — начинавшийся с «однажды армия датчан вступила в бой с улиткой», и заканчивающийся, «но с диким страхом храбрецы бежали от врага — когда увидели вдали улиткины рога». Как и выражение «парад по-датски», и произносимые с особым оттенком слова «храбрые датские викинги» и «датская ярость берсерков».
