– Ну? – спросил он.
– Я пришел за пленницей Тавией. Пленницей из Джахара.
– Кто послал тебя? Зачем она тебе?
– Мне отдал приказ привести ее Хай Озис. Он с подозрением посмотрел на меня:
– У тебя есть письменный приказ?
– Конечно, нет. В этом нет необходимости. Она не выйдет из дворца. Просто будет переведена в другое помещение.
– Нужен письменный приказ, – рявкнул он.
– Хай Озис будет недоволен, когда узнает, что ты отказался выполнить его приказ.
– Я не отказываюсь. Я не могу выдать пленницу без письменного приказа. Представь мне письменный приказ, и ты получишь ключи.
Я видел, что план терпит крах. Нужно было принимать другие меры. Я выхватил меч.
– Вот мой приказ! – крикнул я и бросился на него.
Он с ругательством схватил меч, но вместо того чтобы защищаться, отскочил назад и ударил мечом в большой медный колокол.
Тут же я услышал топот бегущих ног, бряцание оружия в коридоре. Е Сено сардонически улыбнулся, но тут свет погас, и комната без окон погрузилась во мрак. Нежные пальцы коснулись моей руки, и я услышал шепот:
– Идем со мной!
Я пошел за ней, и мы прошли в небольшую дверь как раз в тот момент, когда распахнулась дверь в коридор и на фоне светлого прямоугольника появились фигуры воинов. Затем дверь за нами закрылась, и мы снова очутились в темноте, но мягкие пальцы Фао держали мою руку.
– Тише! – прошептала она.
Я слышал из-за двери сердитые громкие слова. Затем чей-то властный голос спросил:
– Что тут случилось? Включите свет! И немного погодя:
– Ну, наконец. Где Е Сено? Л, вот ты где, жирный шакал. Что за шум?
– Он убежал! – это был голос охранника.
– Кто убежал? Почему ты вызвал нас?
– На меня напал воин. Он требовал ключи от камеры, где содержится дочь… – остального я не слышал.
– Где же он? – спросил офицер.
– Он исчез. И ключи тоже. Ключи исчезли! – Е Сено уже не говорил, он визжал.
– Тогда быстро туда, в камеру, – крикнул офицер, и по топоту ног я понял, что все они бросились туда.
Девушка возле меня шевельнулась, и я услышал ее тихий смех.
– Они не найдут ключи.
– Почему?
– Потому что я взяла их.
– Нам от этого пользы мало. Они будут тщательно охранять дверь камеры.
Фао снова рассмеялась.
– Они – да. Но нам не нужен ключ. Я взяла его, чтобы сбить их со следа. Они будут охранять дверь, а мы войдем другим путем.
– Я не понимаю.
– Этот коридор находится внутри стен и ведет прямо в камеру. Я это знаю, так как сама сидела в той камере, и Е Сено приходил туда этим путем, а Е Сено, я надеюсь, не ходил к Тавии. Ведь если ты ее любишь, то это причинило бы тебе горе.
– Я не люблю ее. Она просто мой друг.
Я произнес эти слова чисто механически, но ощутил, как оказался во власти могучих эмоций; мне показалась невыносимой сама мысль о том, что этот гнусный Е Сено мог посещать Тавию. Этот сгусток эмоций изменил меня. Если раньше я хотел просто убить Е Сено, то теперь мне хотелось разорвать его на куски, заставить его мучиться перед смертью. Еще никогда в жизни я не испытывал такого звериного чувства.
– В чем дело? – спросила Фао. – Ты весь дрожишь.
– Да, дрожу.
– Почему?
– От ненависти к Е Сено. Но давай поспешим. Ведь теперь, когда ключи исчезли, Тавию могут перевести в другую камеру.
– Хай Озис не узнает о пропаже ключей: ни Е Сено, ни падвар охраны не сообщат ему, так как это может стоить им жизни. Они будут ждать тебя возле камеры, чтобы убить и забрать ключи.
Она вела меня по узкому темному коридору, держа за руку, мы шли медленно, так как было совсем темно, а коридор постоянно поворачивал под прямым углом.
Наконец, мы остановились.
– Мы пришли, – прошептала Фао. – Но нужно удостовериться, что в камере нет никого, кроме пленницы.
Я ничего не видел в абсолютной темноте, и для меня оставалось загадкой, как Фао нашла нужную дверь.
– Все в порядке, – прошептала она, отодвинув в сторону деревянную панель, и я увидел внутренность круглой камеры с узкими зарешеченными окнами. На груде тряпья сидела женщина. Я видел только ее обнаженное плечо, маленькое ухо и распущенные волосы. И с первого взгляда я понял, что это Тавия.
Мы вошли в камеру, и Фао задвинула панель. Услышав звук наших шагов, Тавия выпрямилась, посмотрела на нас и, узнав меня, вскочила на ноги. Глаза ее широко раскрылись, с губ готов был сорваться возглас изумления. Но я жестом заставил ее замолчать. Я подошел к ней и заглянул в глаза. В них я увидел то, чего еще никогда не видел в глазах женщины. И если бы я сомневался в дружбе Тавии, то эти сомнения сразу бы исчезли. Но я не сомневался в ней, меня удивила только глубина ее чувств. Если бы таким взглядом на меня смотрела Санома Тора, я был бы уверен, что это любовь, но мы с Тавией не говорили о любви, и я знал, что она не питает ко мне ничего, кроме дружбы. До этого момента я не понимал, какое это чудесное чувство – дружба.
– Хадрон, – прошептала она. Голос ее был чуть хриплым от сдерживаемых эмоций. И тогда я обнял ее хрупкие плечи, привлек к себе и, не понимая, что делаю, поцеловал ее в лоб. Она мгновенно освободилась от моих рук, и я боялся, что она превратно истолкует мой поцелуй. Но ее слова убедили меня в обратном.
– Я думала, что никогда больше не увижу тебя, Хадрон из Хастора, – сказала она. – Я думала, что тебя убили. Как ты очутился здесь? И в одежде воинов Тьяната?
Я коротко рассказал ей обо всем, что произошло, и о том, что я, хотя бы временно, уклонился от встречи со смертью. Она спросила меня, что такое смерть, но я промолчал.
– Это что-то ужасное, – сказала Фао.
– Что же? – спросил я.
– Не знаю, – ответила девушка. – Только это ужасно. В подвале дворца есть бездонная яма. Оттуда постоянно слышны рев, жуткие вопли. Приговоренного к смерти опускают в эту яму, но так, чтобы он не погиб при падении, а живым достиг дна и там встретился лицом к лицу с тем, что его ждет. Эта пытка длится очень долго, так как крики несчастных жертв доносятся оттуда постоянно.
– И ты избежал этого! – воскликнула Тавия. – Мои молитвы не остались без ответа. Дни и ночи я молилась, чтобы ты остался жив. Как теперь нам убежать отсюда?
– Я думаю, что с помощью Фао нам это удастся. Нур Ан, о котором я говорил тебе, сейчас прячется в покоях маленького принца. Мы вернемся туда, и Фао спрячет нас там до тех пор, пока появится возможность бежать.
– Нам нужно уходить отсюда поскорее, – сказала Фао.
Когда мы подошли к панели, через которую проникли в камеру, она была отодвинута, хотя я был уверен, что Фао закрыла ее. Более того, я мог бы поклясться, что из черноты потайного коридора на нас кто-то смотрел.
Я ринулся в темное отверстие, обнажив меч. Но в темном коридоре никого не было…
