Я был рад.
– А ты хоть знаешь, куда попал?
Я пожал плечами. Говорить или нет? Лучше сказать. Когда ко мне по хорошему, то и я всей душой.
– В Академию попал, куда же еще! Рабом. А ты, значит, мой хозяин.
Вроде все правильно. Как учили. Но старик был другого мнения.
– Давай считать, что купил тебя не лично я. Объединенное Правительство. Спросишь, зачем? Отвечу. Ты мне понравился, – люблю, когда нравлюсь, – В тебе есть что—то такое, что может пригодиться для нашего дела. А вот об этом пока рановато. Придет еще время. Узнаешь. Как ты смотришь на то, что бы получить статус свободного гражданина Коалиции и поступить в Академию в качестве рекрута?
Как я смотрю на то, что бы стать свободным гражданином и поступить в Академию? Хорошо смотрю. Рабом хорошо, а гражданином, наверно, лучше. Почему бы и нет.
– Я согласен. Когда начинаем? – я подскочил с кресла и вытянулся точно так же, как лейтенант перед господином Сэром. Еще и пятками голыми прищелкнул.
Дядька растянулся в счастливой улыбке. Точно, я ему определенно нравлюсь.
– Бумаги для смены статуса подготовлены. Требовалось только твое согласие. А занятия начнутся через несколько дней. В этом году слишком большой наплыв желающих прославиться. Комиссия не успевает. А что касается тебя… Тебя отведут в первый уровень для новичков. Там уже есть новобранцы. Познакомься, осмотрись. Но не болтай слишком много. Будет гораздо лучше для всех нас, если твое появление произойдет без шума. А как знак того, что ты уже не раб, возьми вот эти часы. Не слишком дорогие, но тебе пригодятся. А теперь иди.
Я только было собрался выскочить из кабинета и рассмотреть как следует необычный подарок, но старик остановил:
– И вот еще что. Я отдам распоряжение, чтобы ты больше не занимался уборкой помещений. Слишком рьяно ты к этому относишься. И еще… Не стоит ходить босиком. У нас так не принято.
Дверь за моей спиной захлопнулась, а я так и не понял причины громкого, заразительного смеха старика.
Я очень хотел безукоризненно выполнить пожелания Главы Академии. Но не получилось. Едва я зашел в казарму, расположенную в первом секторе, как на меня обрушилось ведро, полное воды. Оно вроде бы и освежает, но по голове трахнуло прилично.
Я огляделся по сторонам. Штук пятьдесят кроватей, поставленных в два яруса. Аккуратно заправленные тумбочки, со следами свежего пластика. И пятьдесят пар внимательных глаз.
Что на моем месте сделал бы нормальный человек? Я думаю, что обиделся.
Я поднял ведро, поднес ручку к носу и осторожно втянул воздух в себя. Главное не обращать внимание на глупый смех. Потом поставил ведро на место, то есть на верхний косяк дверей, и двинулся вслед за запахом. Незнакомым, похожим на запах белых цветов на Пресном Озере.
Он единственный, кто сидел отвернувшись. Когда я приблизился, смех в казарме стих. Я бы сказал, что наступило затишье перед Северным Ветром.
– Это плохая шутка, – я дотронулся до его плеча. Он резко дернулся.
– Отвали, переросток.
Переросток, это я.
– Меня зовут Счастливчик.
– Сказано было, отвали!
Больше всего на свете Ночные Охотники не любят, когда их не замечает жертва. Ночной Охотник должен сделать все возможное, что бы жертва посмотрела в глаза. Незачем потом говорить, что нападение было неожиданным и вероломным. Таков закон Ночной Охоты. Таков закон Тверди.
Я сжал легонько его плечо, он вскрикнул и повернулся ко мне.
Рука медленно разжалась.
Передо мной сидела Росси.
Ну конечно, это была не сама Росси. Только выражение сердитых глаз. Плотно сжатые губы. Выступающие вперед скулы. Чуть курносый нос. И даже уши слегка прижаты.
Хорошо, когда в такие минуты вокруг играет музыка леса. Шумят листьями деревья. Травяной ручей позванивает колокольчиками….
– Ну что уставился? Переросток!
Самка… брр… девушка оттолкнула мою руку, встала и, свернув набок густые брови, грозно заглянула внутрь меня.
Я знаю, что она там увидела. Она увидела себя. И отшатнулась.
– Ты… Ты… чего?
– Ничего, – я отвел глаза, отвернулся и пошел к свободной койке у дверей.
Я не ожидал этого. И не знал, что сказать. Неожиданная встреча полностью выбила меня из колеи. Вспомнилась Росси. Время, проведенное с ней. Глупые детские игры всю ночь напролет. И последняя встреча на Поверхности. Я то думал, что боль воспоминаний о родном доме со временем утихнет. Но нет. Родной дом не забывается.
– Пятому отряду построиться на плацу. Форма одежды… в чем есть, – голос из прикрепленного к потолку мегафона нехотя сорвал новоявленных рекрутов с кроватей. Через несколько секунд в казарме никого не осталось. Кроме нее.
– Приказ касается всех, – готов поклясться чем угодно, что девушка следила и ждала меня.
– Я недавно здесь, – надо избегать прямого взгляда. А как хочется!
– Не хочешь ли ты сказать, что в школе не проходил начальной подготовки к вступлению?
– На моей планете нет школ, – хоть один раз сказать чистую правду.
– А! Ты с отсталой планетки, забытой Коалицией? Можешь не отвечать. И так видно. Переросток.
Как она это сказала! Пе—ре—рос—ток! Без насмешки, даже уважительно. А может мне только кажется? И действительно показалось.
– И не смей больше подходить ко мне ближе, чем на десять шагов.
– Но я подумал…
– Вам что, бездельники, особое приглашение требуется? – в дверях стоял мордоворот, каких я в жизни не видывал. Ни в прошлой, ни в нынешней жизни. И дай Великое Светило что и в будущей.
Девчонку сдуло ветром, я последовал следом. Но был схвачен за шкварник и беспомощно приподнят над полом.
– Послушай своего сержанта, растяпа! Еще раз опоздаешь в строй – отчислю в один момент, – а потом, как гаркнет в рожу, – Понял?
Я поболтал в воздухе ногами, подрыгал руками и решил, что понял все прекрасно.
– Понял.
За что был моментально отпущен. Двигаясь за все время исчезающей спиной девчонки, я скользил по коридорам, пока не вылетел вслед за ней на плац. Только топот, шагающего позади сержанта, не позволил остановиться на невысоком крыльце и не раскрыть от удивления рот.
Просто принял окружающий меня мир в двух словах. Чертовски прекрасно.
Потолкавшись среди выстроившихся ребят, я нашел укромное местечко позади всех.Поискал глазами девчонку. Но узнать ее сзади довольно тяжело. А и незачем. Десять шагов большая дистанция.
– Стоять смирно всем! – к нам пожаловал сержант – шкаф, – Смотреть перед собой, рекруты.
Он остановился перед строем, раздвинул ноги, заложил руки за спину.
– Меня зовут сержант Гриффит. Излишне напоминать, что обращаясь ко мне стоит всегда добавлять – сэр. Все вы явились сюда, чтобы стать Полными Легионерами. Но вам также известно, что это трудная задача. За последние двенадцать лет из стен Академии вышел только один Легионер. По не уточненным данным, на сегодняшний день в Академию принято более пятисот тысяч рекрутов со всех планет Коалиции. И дай бог, чтобы из всего этого дерьма получился хоть один порядочный Легионер. Далее. Для вас существует только одна привилегия, которой вы можете воспользоваться в любой момент. Независимо от того, на каком вы уровне обучения, на первом или на последнем пятнадцатом, вы всегда можете уйти. Без предварительного уведомления. Днем или ночью. Один или всей казармой. Вас никто не станет преследовать, искать. Потому, что рано или поздно все вы уйдете. А те, кто останется, станут молить всевышнего, чтобы к ним пришло желание поскорее смыться из Академии. Далее. На первом секторе вы пробудете два с половиной месяца. И так на каждом уровне. Предупреждаю особо слабонервных. Легионер это не просто должность или звание. Это постоянная игра со смертью. Начиная с пятого уровня Академия не несет никакой ответственности за ваши ничтожные жизни. Вашим родственникам никто не пошлет уведомления о смерти. Вас никто не станет закапывать в могилу и приносить по выходным цветочки. Потому, что с пятого уровня у оставшихся не будет даже холмика над трупом. Здесь в Академии начинается Смерть.
