Мы договорились, что в случае удачи я возьму его с собой на корабль. Малур хотел увидеть далекие миры, о которых еще помнили старики, а там и торговлей с ними при случае заняться.
Сейчас Малур переводил взор с вырезанных в камне букв на меня, потом обратно, теребил кольцо ножа. По тому, как разглаживались или собирались морщины на его лбу, можно было догадаться: он стоит перед тягостным выбором — рухнуть передо мной на колени или убить за святотатство, принеся в жертву во славу Великих.
— Прости неразумного, — сказал он наконец. — Я должен был догадаться. Ты и есть Провозвестник, о котором сказано: «Чужак откроет двери знаний, ибо он не знает корысти, его помыслы чисты, а разум пуст, как у новорожденного». И еще сказано: «Вернется он и отделит зерна истины от плевел лжи».
Сравнение с новорожденным пришлось мне не по вкусу. Но я человек незлобивый.
— Сейчас я тебе все отделю, — пообещал я Малуру. — Так вот, никакой Древней Расы не было, это все создал я, все эти чертовы руины до самого последнего камешка! Знаки на них — мое клеймо.
— Правильно говоришь, — неожиданно согласился Малур. — Если бы не ты, никто бы не узнал о Великих. Забыли неблагодарные потомки, убей их Древние, вот что. А теперь и дети ведают, что безволосым чужаком были отысканы свидетельства о Великих. В наказание за короткую нашу память посланы испытания на Тайлур, а ты послан сюда, чтобы напомнить о свете истины.
— Куда только меня ни посылали... — безнадежно пробормотал я, — но чтоб Провозвестником... Я тебе говорю, не было Древней Расы, это все я придумал, чтобы больше туристов... э-э... то есть праздных зевак сюда приезжало.
— Почему же они не приезжают? — хитро прищурившись, спросил Малур.
Я перешел на родную речь и долго обкладывал Малура, его чертову планету, его соплеменников, впавших в дикость, алчных заказчиков, Корпорацию...
Малур с интересом прислушивался к звукам незнакомых слов.
— Язык Великих похож на говор чужаков-островитян, — заметил он. — Все сходится. Чужаку было дано вернуть утраченное. Вот тебе Древние и открылись в те незапамятные времена. Наградой послужило, я думаю, твое долголетие. Теперь я твой спутник и помощник. Глядишь, и мне перепадет от щедрот Великих.
— Перепадет, — пообещал я.
Что мне оставалось делать, если культурный разлом уже сделал свое дело? Любое мое слово будет истолковано вкривь и вкось. Чем дольше я буду разубеждать их, тем больше они укрепятся в своей вере.
Может, оно к лучшему. Мне бы только убраться отсюда живым, а там пусть хоть младенцев в жертву приносят, если мозгов не осталось.
— Я помогу тебе, — сказал Малур. — Были у меня кривые мысли уйти одному, бросить тебя. С племянником мы и сами добрались бы до корабля, а ты обуза. Но сделать так — значит, навлечь немилость Древних.
Он приложил пальцы к вискам в знак искренности. Ну и на том спасибо. Присмотревшись к буквам, я обнаружил, что они не стерлись со временем, а даже как-то стали четче, глубже. Наверно, их обновляли. Приходили сюда поклоняться таинственным знакам и обновляли. Меня разобрал нервный смех, но я тут же оборвал его, потому что Малур, вытащив за ноги тело одного из воинов, ловким движением срезал кожу с его головы вместе с волосами.
С трудом подавив рвотный рефлекс, я тупо уставился на Малура, глядя, как пучком травы он протирает кожу. Медные кольца, вплетенные в длинные волосы мертвеца, тихо позвякивали, стукаясь друг о друга.
— Теперь ты сможешь ходить по городу незамеченным, — сказал он, довольно оглядывая скальп. — Безволосому и шлем не поможет.
— А... а ты как пройдешь? — с трудом выдавил я из себя.
— Бедному торговцу никто не поможет, кроме самого себя, — ответил Малур, хлопнув по поясу. — Не оставлять же кольца врагов червям и змеям?
К утру мы добрались до верхних пещер. Успели, как вскоре выяснилось, своевременно. Только лишь солнце высветило далекую башню на холме, чтоб ее черти развалили, как у городских стен заревели трубы. А потом и дробный рокот походных барабанов возвестил о том, что армия клана лур осадила город.
Веревочные лестницы быстро втянули наверх и сложили на широком уступе. Отсюда, как на планшете, был виден весь город. Можно пройтись взглядом по улочкам, переулкам и небольшим площадям с колодцами под навесами-беседками... Что творилось за стенами, разглядеть не удавалось. Виднелись лишь отряды всадников, рассыпающиеся по долине, изредка в разных местах я замечал фиолетовые вспышки ручных лучеметов.
Все-таки есть и положительная сторона в том, что прогресс немного притормозил на Тайлуре. Один хороший горный проходчик за несколько минут снес бы полгорода в мелкую пыль. Очень надеюсь, что серьезную технику успели вывезти до того, как здесь все пошло вразнос.
Малур и племянник о чем-то шептались, присев за ближайшей кучей камней. Рядом с камнями стояли ряды глиняных горшков, от которых исходил приятный запах цветочного масла. Понятно. Если полезут, есть чем отбиться. Но кто полезет по отвесной скале, с уступа на уступ, даже если найдутся двадцати метровые лестницы?
Видимо, по этой причине воинов здесь было немного, да и то почти все либо увечные, либо с густой сединой в волосах, заплетенных в косицы. Они помогали женщинам, детям и старикам карабкаться по узкой тропинке, вырубленной в скале. Тропинка вела ко второму выступу. Там находились входы в пещеры, которые пронизывали всю гору и, как я надеялся, могли вывести нас далеко за пределы города, по другую сторону горного массива.
Малур подошел ко мне, а за ним племянник, который почему-то боялся поднять голову.
— Тумалур говорит, что выходы по ту сторону гор засыпали еще в прошлые паводки. Так приказал Хранитель Знамен. Боялись лазутчиков.
— А раньше он не мог сказать? — сердито спросил я.
— Молодой еще, — снисходительно свел пальцы Малур. — Его не спрашивают, он рта не раскрывает. Сказано ведь: воду — младшему, слово — старшему.
— Как же мы отсюда выберемся, старший и младший?
— Древние не дадут пропасть. Выведут Провозвестника и его спутников из любого ущелья зла, — убежденно сказал Малур, еле заметным движением бровей выражая удивление моему тугодумию.
— Может, остался хоть один выход, тайный, на всякий случай?
— Будем искать. Все равно надо идти к пещерам. Если не найдем проход, хоть дождемся конца осады.
— Это сколько же придется ждать? — я немного помнил тайлурские истории о войнах, невероятных подвигах и подобающей любому захудалому мирку героической чепухе. — Год, два года? Или еще дольше?
— К вечеру все кончится, — уверенно ответил Малур. — Видишь, сюда еды не взяли и даже скот не подняли. Стало быть, если до вечера наши не войдут в город, трусливые тай выведут все свои жалкие силы для решающей битвы. А Древние несомненно отдадут победу достойным.
