Даже имея в своем распоряжении преданных людей, ему просто не хватит их численности для того, чтобы превратить джихад в чисто военное предприятие. Его солдаты, при всей их решительности и самоотверженности, просто не смогут убить всех, кто откажется следовать за Муад’Дибом. Кроме того, Пауль не испытывал ни малейшего желания превращать подвластную ему галактику в огромный склеп.
Несмотря на то что предзнание говорило Паулю, что он одержит множество блистательных побед, он все же надеялся одолеть большую часть правителей империи тонкой и разумной дипломатией, используя эффективные методы убеждения. Мать уже начала действовать в этом направлении. Надо показать всем, что покорность в отношении Муад’Диба, союз с ним — это разумное решение, наилучшая альтернатива. Единственная альтернатива. Но для того чтобы добиться такого исхода, надо воспользоваться частью личности, считавшей себя Паулем Атрейдесом, а не Муад’Дибом — грубым и неотесанным фрименом. Всеми доступными средствами надо сохранить то, что пока еще осталось от Ландсраада. Паулю как воздух были нужны союзники.
Первым, пожалуй, инстинктивным побуждением было вернуться в Арракин и созвать туда представителей самых знатных благородных Домов. Но, подумав, Пауль решил, что аристократы могут неверно истолковать такой сигнал. Увидев его на Арракисе, благородные правители планет скорее всего посчитают его заурядным атаманом разбойничьей шайки. На Дюне Пауль был окружен бьющим через край фанатизмом, всеобщей верностью, которую не в силах понять тот, кому неведома слепая и страстная религиозная вера. За многие годы умиротворенного существования под властью светской династии Коррино многие члены Ландсраада потеряли всякий интерес к религии, а Оранжевую Католическую Библию рассматривали как интересный литературный памятник, а не источник религиозной страсти.
Даже если бы Пауль смог оживить старые клановые союзы и призвать себе на помощь друзей отца, то едва ли это окажется достаточным. Бойцы Пауля, чего доброго, убьют некоторых упорствующих аристократов, причем сам Пауль вряд ли будет в состоянии остановить своих верных слуг. Ему не нравились эти вторичные последствия, и он понимал, что даже предзнание не покажет ему все подстерегающие его ловушки.
Исходя из всех этих соображений, император Пауль Муад’Диб решил призвать членов Ландсраада на Кайтэйн. Это место им знакомо, и, кроме того, Пауль сможет показать, как многого он добился за столь короткое время.
Императорский дворец сгорел дотла, чудесный город был разграблен и разрушен. Пауль направил множество специальных команд восстанавливать отдельные кварталы, чтобы подготовиться к важному событию. Рабочие расчистили загаженный зал ораторов Ландсраада и развесили по стенам стяги Домов, согласившихся прислать своих представителей.
Пауль очень вдумчиво отнесся к выбору приглашенных. Герцог Лето пользовался заслуженной популярностью среди многих важных и влиятельных семейств. Эта популярность была так велика, что возбудила ревность Шаддама. Она и привела к похищению герцога и его убийству на Арракисе. Но одних только друзей отца мало. Надо будет привлечь и тех планетарных правителей, которые питали вражду к Шаддаму IV — и тут было из кого выбрать. Когда список приглашенных был составлен, подчиненные Пауля организовали их доставку на Кайтэйн лайнерами Гильдии. Ради такого события Пауль гарантировал всем своим гостям безопасность и щедрое вознаграждение.
Пока Пауль ожидал прибытия делегатов, федайкины усердно, раз за разом, прочесывали бывшую имперскую столицу. Они хватали всех «подозрительных» и сажали их под замок, заявляя, что делают это ради защиты императора. Пауль испытывал страшно неприятное чувство, понимая, что его люди прибегают к тактике Харконненов, но он понимал также, что угроза заговора или покушения абсолютно реальна. Можно было ради высших целей закрыть глаза на эти эксцессы, хотя Пауль сильно сомневался, что это объяснение удовлетворит людей, чьи близкие пали невинными жертвами фрименского рвения…
В день официального открытия первого с начала его царствования заседания Ландсраада Пауль вышел на центральную трибуну и окинул взором искаженные тревогой и гневом лица собравшихся аристократов. По правую и левую руку Пауля с потолка свисали пышные знамена Дома Атрейдесов. На заседание Пауль не стал надевать традиционную фрименскую одежду. Напротив, он вышел на трибуну в черном мундире Дома Атрейдесов, с его гербом — красным ястребом, — вышитом на кителе. Волосы императора были коротко острижены, он тщательно вымылся и надушился, чтобы выглядеть как подобает достойному сыну благородного герцога.
Но Пауль не смог смыть голубизну с белков глаз, загар с кожи, не смог разгладить морщины на обожженном знойными ветрами лице. Впалые щеки говорили о привычке к недостатку воды.
Своих представителей прислали более шестидесяти благородных Домов, и Пауль высматривал среди присутствующих знакомые ему лица. Вот старый однорукий Арманд Эказ, не имевший законных наследников. Его владениями управлял придворный мастер меча. Вот администратор с технократического Икса (Пауля нисколько не удивило отсутствие на заседании сына старого Верниуса, видимо, он не забыл старые счеты). Нашел он О’Гэри с Хагала, Сора с Анбус IV, Торвальда с Ипира, Калара с Ильтамонта, Олина с Риспа VII и многих других.
Несмотря на то что в зале присутствовали и верные фрименские гвардейцы, Пауль обращался исключительно к членам Ландсраада, сидящим в зале ораторов. Произнося приветственную речь, Пауль возвышал голос, пользуясь заимствованными у матери интонациями, но главное, не забывал, как убедительно приказывать. Этот бесценный опыт он приобрел, командуя фрименами и солдатами Атрейдесов. Многим Пауль был обязан Гурни Халлеку, Дункану Айдахо, Суфиру Хавату, но больше всего своему отцу. Пауль хотел напомнить этим людям, что он — истинный сын герцога Лето.
— Падишах-император потерпел поражение, — заговорил Пауль и сделал паузу, чтобы заставить аудиторию ждать, что он скажет дальше. — Он был разгромлен собственной надменностью, уверенностью в несокрушимости сардаукаров, он был задушен сплетенной им паутиной заговоров и интриг, в которую он надеялся поймать Дом Атрейдесов. — Последовала еще одна пауза. Пауль осмотрел зал, ища эмоции на лицах, гнев. Он видел и такие лица, но большинство их не выражало ничего, кроме страха. — Многие из вас знали моего отца, герцога Лето. Он внушил мне уважение к законам чести и научил править, и я намерен воспользоваться его наукой, находясь на императорском троне — если вы мне это позволите.
