Келли спросила, о каких убежищах речь, и Коули объяснил, что это подземные помещения, где люди спали на протяжении веков, пока положение на поверхности более-менее не утряслось и Капитаны не нарушили их сон. Теперь убежищами пользовались Плохие Люди, превратив их в крепости, подготовленные к нападению с неба. Впрочем, мне было ясно, что Коули не слишком верит в неуязвимость убежищ и успех налета. Когда я заговорил с ним об Уолле, он не смог скрыть своего неодобрения.
Опять повалил снег вперемешку с дождем, и мы были вынуждены повысить голос, чтобы перекричать шум.
— Зачем все это? — спросил я, указывая на кратер. — Вы говорите, что хотите добыть корабль, но зачем стараться, если все равно они...
— Все дело в убийствах, — ответил мне сзади голос Уолла; он стоял над нами, опираясь о скалу и с вызовом глядя на нас. Ветер трепал его длинные волосы. — Сколько они угробили нашего брата за все эти годы! Теперь у нас есть возможность отплатить им их же монетой.
— Понимаю, — отозвался я. — Но почему бы вообще не махнуть на все это рукой? Если Коули прав, то их можно было бы оставить в покое: рано или поздно они перестанут быть проблемой.
— Вот, значит, что говорит мистер Коули? — Уолл пригвоздил Коули к месту ледяным взглядом, но тот и бровью не повел. Тогда Уолл презрительно фыркнул и повернулся ко мне. — Так или иначе, Коули с нами заодно. Это не наводит тебя ни на какие мысли? Возможно, он верит в свои слова, но не очень надеется, что они окажутся правдой. Было бы безумием на это рассчитывать. Вдруг они вооружены лучше, чем ему представляется? Вдруг они пресытятся играми и решат всех нас угробить?
— А ты не боишься, что они нанесут ответный удар? — спросил его Коули.
— Пусть только попробуют! Да, они могут прихватить парочку наших, когда мы вылезаем на поверхность, но чаще мы так хорошо зарываемся, что до нас не дотянуться.
— Тебе хочется в это верить, — сказал я, — но было бы безумием на это рассчитывать, верно?
Он окинул меня таким же ледяным взглядом, как только что Коули, но меня все равно не убедили ни его неистовство, ни хромая логика. Коули, как я заметил, остался доволен моими словами.
— Что если у них больше оружия, чем ты предполагаешь? — продолжил я. — Что если у них существует способ выковыривать вас из нор? Чего доброго, они вознамерятся всех вас перебить. Кто знает, что взбредет им в голову?
Уолл рассмеялся.
— Ты не лезешь за словом в карман, Боб, тут я должен отдать тебе должное. Только напрасно стараешься. Все это уже обговорено и решено.
— А как же жители Эджвилла и Уиндброукена? — вмешалась Келли. — И все остальные? С ними вы тоже все обсудили?
— Они не имеют к нам отношения. У Капитанов нет никаких оснований карать их за то, что совершили мы.
— Просто вам могут быть неизвестны эти основания, — сказала Келли.
— Словом, — подытожил Уолл, глядя в пространство, — с вами приятно поболтать, но вынужден повторить: уже поздно что-либо изменить. В сумерках мы начинаем спуск в Сад. — Он покосился на меня. — Если хочешь, идем со мной, Боб, поищешь Кири. Только учти, главная твоя задача — не позволять Капитанам приближаться к кораблю. Тебе все понятно?
Бред хотел что-то сказать, но Уолл оборвал его.
— Женщина и парень могут остаться на корабле. Нам понадобятся дополнительные стрелки на случай прорыва.
Я думал, что Бред все-таки выскажется, но он повесил голову и смолчал; наверное, смекнул, что на Уолла уже не действуют аргументы.
— Выше голову! — бросил ему Уолл. — Скоро на твоем счету появятся трофеи.
Остаток дня наша троица провела на скалах. Мы не молчали — но всяком случае, общались больше, чем перед этим: наша болтовня помогала отвлечься от предстоящего боя. Снег валил не переставая, камни покрылись белым саваном; когда небо потемнело, кратер снова загорелся золотистым светом. В сумерках я увидел, как Коули и еще двое мужчин ведут вниз по склону бледного плюгавого субъекта. Это был, конечно, Капитан, но я еще не видел таких, как он: в лохмотьях, изнуренный, перепуганный. При его приближении я вскочил, как и все остальные, зачарованный близостью одного из тех, кого я раньше считал едва ли не богами. В нем не оказалось ничего божественного. У него был сломанный и расплющенный нос, на голом черепе красовались рубцы, один глаз был заклеен, другой смотрел затравленно. Единственное, что роднило его с необыкновенными созданиями, с которыми я беседовал в Эджвилле, — это бледность и низкий рост. На шее у него поблескивал подпирающий затылок стальной воротник со сложной росписью, как на старинном серебре. Я думал, что испытаю при подобной встрече ненависть, но сперва почувствовал просто заурядное любопытство; однако спустя несколько секунд я заметил, что у меня дрожат руки и подкашиваются ноги. Мы с Бредом и Келли смотрели вслед Капитану по прозвищу «Младший» до тех пор, пока расстояние не превратило его в крохотную тень, удаляющуюся по камням к кратеру.
Вскоре меня позвал Уолл. Келли и Бреда увела крупная улыбчивая особа, напомнившая мне Хейзел Олдред. Уолл присоединил меня к отряду мужчин и женщин, собравшихся на краю пустыни, и отдал под командование некоей Мадди, которая вручила мне охотничий нож, пистолет и пояс с патронами. Мадди была жилистой блондинкой с собранными в пучок волосами и довольно привлекательной мордашкой, которую делали интересной и даже сексуальной морщинки, оставленные непогодой и невзгодами; мне понравились ее прямота и юмор, и у меня немного отлегло от сердца.
— Я знаю, кровь у тебя так и кипит, и тебе не терпится броситься в бой, — с усмешкой произнесла она. — Но лучше держи себя в руках, пока я не подам сигнал.
— Сделаю все возможное, — заверил я.
— Скоро спускаемся. В случае нападения и всеобщей неразберихи следуй за мной — глядишь, останешься цел. Мы подозреваем, что внизу есть наши люди. Они будут в воротниках, и нам придется от них отбиваться. Никто не осудит тебя, если ты их подстрелишь, но при возможности целься в ноги. Вдруг спасем одного-двух?
Я кивнул и огляделся. На краю кратера появились силуэты повстанцев — черные фигуры на фоне золотого зарева. Я не понял, чем они заняты. От мысли о предстоящем спуске в это адское свечение я взмок, а во рту, наоборот, пересохло, и я не сумел бы сплюнуть, даже если бы за плевок полагался умопомрачительный приз.
— Призывать тебя не трусить бесполезно, — продолжала Мадди. — Нам всем страшно. Вот примемся за дело, и тебе полегчает.
— Ты уверена? — спросил я с деланной лихостью и услышал, как дрожит мой голос.
— Ты прискакал сюда от самого Края! За тебя я спокойна.
— А как насчет Уолла? Он, по-твоему, боится?
