В заключение, я хочу выразить свое огромное уважение тем дальновидным государственным деятелям, по чьей инициативе запрещены бесчеловечные и опасные испытания в космосе, в воздухе и под водой. Ибо, как мы убедились, их последствия невозможно предвидеть. Мы преступно играли с грозными силами природы, и она отомстила нам. Расплата не заставила себя ждать. Черная смерть — блестящее, поучительное и грозное предупреждение на будущие времена. Благодарю за внимание, дамы и господа!
Я кончил!
КОНЕЦ
Экран погас, но светящаяся надпись «Конец» еще держалась, потом исчезла и она. Вспыхнул свет. Сдержанно переговариваясь, зрители потянулись к выходу.
— Страшная вещь! Правда? — сказала девушка, поежившись.
— Скорей, настораживающая, — возразил юноша.
— Как, по-твоему, такое могло быть на самом деле?
— Фантастика. конечно. Но Черная смерть — символ. Продолжение этих дьявольских испытаний могло привести и к более страшным вещам.
— А конец характерный для американского кино.
— Мне кажется, он не очень счастливый.
— Но люди все-таки победили, — возразила она.
Они вышли на улицу. Юноша глянул на небо. Звезды подмигивали тепло и дружелюбно.
— Завтра будет хорошая погода, — сказал он. — Небо чистое.
Святослав Сахарнов
Житель Соленой лагуны
23 сентября 1945 года в 19 часов 30 минут шхуна Камчатской гидрографической экспедиции «Изотерма» села на мель в районе Курильского пролива.
Был туман, но штурман за точность места ручался. Глубина, обозначенная здесь на карте, составляла 570 метров. И тем не менее шхуна сидела на мели.
Через час туман стал редеть. Из серой мглы мало-помалу выступила низкая полоса песка.
Капитан шхуны, Георгий Федорович Орлов, стоял на мостике и удивленно разглядывал то выступающий из тумана берег, то карту. Никакой земли в этом месте на карте не было.
Порыв ветра отодвинул стену тумана.
Перед шхуной расстилался низкий песчаный остров мили две в поперечнике. Посередине острова поблескивала вода лагуны. Из моря в лагуну тянулась узкая протока. Судя потому, как опрокидывались, заходя в нее, волны, протока была мелкая.
Шхуна плотно сидела всем корпусом на мели. Бросили лот. Глубина под кормой оказалась немногим более метра.
Как могла шхуна с двухметровой осадкой попасть сюда? Это было загадкой.
Уже темнело, когда удалось связаться с Петропавловском и запросить помощь.
Ночь прошла спокойно.
Настало утро. Капитан решил осмотреть с двумя матросами берег.
Шлюпка уже отошла от борта, когда на палубе раздался громкий лай. Лохматая собака перескочила через борт, грузно плюхнулась в воду, и, часто дыша, поплыла вслед за шлюпкой.
Это был капитанский пес Ургал.
Моряки быстро достигли берега.
Вытащив шлюпку на песок, отправились смотреть остров.
Странное зрелище представлял он.
Всюду, куда доставал глаз, тянулся низкий, покатый к лагуне и морю, берег, весь из сырого коричневого песка, пересеченного кое-где красновато-бурыми полосами. Ни кустика, ни травинки.
Спустились к лагуне.
Такое же впечатление безжизненности и пустоты.
Над островом тянулись низкие серые тучи. Время от времени накрапывал дождь.
Вернулись к шлюпке и на ней промерили протоку. Полтора метра.
Зато в лагуне груз, опущенный в воду, остановился только на пятнадцатиметровой отметке.
Чтобы время стоянки не прошло даром, на остров перенесли приборы для береговых магнитных наблюдений.
Когда установили палатку, со стороны лагуны послышался лай Ургала. Туда бросился геодезист Холин.
На берегу, упираясь передними лапами в песок и припадая на хвост, рычал пес. Шерсть на его загривке стояла дыбом. Глаза налились кровью.
Водная гладь лагуны была свинцова и неподвижна.
Собака вела себя непонятно.
На всякий случай со шхуны в палатку перенесли две винтовки. Ургала привязали у входа.
Ночевать на острове остались Холин и магнитолог Саранский.
К ночи тучи сгустились, и под мерное бормотание дождя оба уснули.
Разбудил их собачий лай. Он доносился опять со стороны лагуны.
Выскочив, без курток и без шапок, люди бросились, держа винтовки наперевес, на голос собаки.
Лай приближался. Затем он перешел в рычание и вдруг закончился пронзительным визгом.
В кромешной дождливой мгле ничего нельзя было разглядеть.
Собаки нигде не было.
Сходили за фонарем и осмотрели берег. Безрезультатно.
Остаток ночи никто не спал. С рассветом поиски возобновили.
Начали с палатки.
Веревка, на которой сидел Ургал, была перегрызена. Отсюда собачьи следы вели к лагуне. Очевидно, пес все-таки днем кого-то видел и ночью, следуя инстинкту бойца, решил искать новой встречи. А может быть, он бросился навстречу кому-то?
У воды следы шли некоторое время вдоль берега, затем в беспорядке пятнали на одном месте песок… и исчезали.
— Не поднял ли кто: нибудь собаку в воздух?
— Или утащил в лагуну?..
Холин и магнитолог молча смотрели в черную холодную воду. Скорее всего разгадка таилась там.
После долгого раздумья все-таки решили обследовать лагуну. «Соленая лагуна», — так значилась уже она на судовой карте.
Шлюпка с вооруженными матросами, таща по дну на канате четырехлапый якорь-кошку, вошла через протоку в лагуну.
Лагуна была метров сто в поперечнике, и обойти ее не представляло труда. Матросы гребли, сменяя друг друга. Канат, то натягиваясь, то ослабевая, подрагивал на кормовой доске. Якорь шел по грунту, ничего не цепляя.
Переменными курсами прошли всю лагуну и начали было поиски снова, как вдруг канат натянулся и шлюпка стала.
Капитан тронул рукой канат, — тот был как стальной.
Попробовали повернуть шлюпку. Канат стал дергаться. Рывки были резкими, сильными. Хрустнула кормовая доска. Шлюпка накренилась.
Матросы, ухватившись за канат вчетвером, стали тянуть. Неожиданно он ослабел и поддался.
— Пошел, пошел! — радостно крикнул кто-то.
Его перебил взволнованный голос Холина. Он стоял на носу шлюпки и показывал рукой в воду: — Смотрите, смотрите! Всплывает!
Все последующее произошло в одно мгновение.
У шлюпки показались две извивающиеся голубые змеи. Одна поднялась вертикально в воздух и, хлестко ударив по воде, упала на борт. Другая всплыла у самого носа, скользнула по веслу внутрь шлюпки и охватила Холина поперек туловища.
Капитан опомнился первым.
