Полковник Голдуотер выругался, увидев в бинокль приближающуюся конницу. Только дикари способны до такого додуматься. Сейчас он их всех положит.
— Лаудли, кончайте саботаж! Клиффорд, Хэнкс, поднимайте самолеты! Рассеять краснокожих! А потом — на Москву! Во все, что движется — стрелять! Бомбардировщик поведу я сам.
На полдороге к авиабазе над всадниками появились два самолета. Майору Клиффорду было нечего терять. В Пулмене его с Голдуотером ждала виселица. Сейчас его штурмовик покажет хвастливым краснокожим, что такое страх.
— Всем спешиться! Лечь на спину! По железным птицам — огонь!
Такой же приказ отдал кавалеристам Маэда. Многие индейцы, однако, из лихости остались в седлах. Свинцовый ливень обрушился на всадников. Лошади заметались, сбрасывая седоков. Клиффорд расстреливал их на бреющем полете. В ответ по самолету ударили сотни стволов. А где Хэнкс? Улепетывает на север. Хочет сдаться русским, чертов трус! Бензобак уже пробит. Прыгать? Куда? Краснокожие разорвут его в клочья.
Рейган готов был повернуть отряд, но знал: беспощадная катана Маэды снесет ему голову. И он, превозмогая страх, лежа палил из карабина по самолету. Удерживая одной рукой коня, Черный Орел вскинул винтовку. Пуля пробила плексиглас, и Клиффорд уткнулся лицом в приборную доску. Он еще пытался направить самолет в гущу всадников, но машина безнадежно ушла в штопор.
Лавина всадников в перьях захлестнула авиабазу. Голдуотер, ругаясь, что-то командовал разбегавшейся охране. Потом сам схватился за автомат. Вдруг пуля обожгла плечо. Полковник обернулся. Лаудли, безгласный Лаудли целился в него из-за самолета! Голдуотер послал очередь, и тут на его затылок обрушился томагавк. Чарли Много Подвигов добыл свой самый ценный скальп. Труп полковника был повешен на фонарном столбе посреди кампуса в Пулмене.
А с севера уже приближались краснозвездные самолеты. Увидев над базой красный флаг, они спокойно зашли на посадку. Заметив Красного Быка, советский летчик хитровато прищурился:
— Товарищ командующий АРА? К вам прилетел товарищ Сталин.
Все замерли. Неужели вождь народов решил посетить американскую Москву? Из транспортника вышел молодой офицер с простоватым русским лицом, ничем не напоминавший черноусого дядюшку Джо.
— Полковник Сталин Василий Иосифович. Здравствуйте, товарищи делегаты! Иваненко, накрой прямо на крыле. Для вас настоящая московская водка. А сам буду только фруктовый сок. Во-первых, мне вас везти в Сиэтл. Во-вторых, отец меня убьет, если увидит пьяным. Ну, за Победу!
Выпили еще за Советскую Америку. После этого Василий принялся рассказывать с многозначительным видом:
— Не учитывает отец одного: выпивка — тоже оружие. Думаете, за что у меня Золотая Звезда? Выпил с нужными людьми. Приказали мне высадить десант и захватить секретный центр в Нью-Мексико. Они там разрабатывали… в общем, такое вундерваффе, какого и у немцев нет. Ученые — нам навстречу. Заранее знали, даже сам руководитель проекта. Куда им, евреям, деваться? Англосаксы, однако, заперлись вместе с охраной в одном корпусе и грозятся все взорвать. Черта с два, думаю, если жизнью жертвуют, так сразу. И тут — в небе купола. Высаживаются немцы. Впереди — Скорцени. А мы с ним вместе Черчилля ловили. Слушай, говорю, Отто, тебе что приказали? Центром овладеть? А со мной воевать не велели? Ну и занимай, что я еще не занял, и доложи начальству. А мы лучше выпьем. У него нашелся шнапс, у меня — водка. Ну и виски, само собой. Сидим, пьем. Вдруг катят япошки на бронетранспортерах и мексиканцы на грузовиках. «Наша оперативная зона! Наша земля!». Спокойно, говорю. Вам с нами воевать не приказали? Тогда выпьем. Пьем еще саке и текилу. Наконец, в высоких сферах решили: центр — японцам, ученых — кто к кому ушел, документацию — всем трем сторонам. Кто теперь это вундерваффе у них делает, не знаю. У нас — знаю, но… Бо-о-льшой секрет! А я потом два дня отходил. Это отец пьет только хорошие грузинские вина, а я — русский человек. Ну, выпьем за Сталина — и в путь!
* * *
В аэропорту Сиэтла делегатов встречал лидер профсоюза грузчиков Тихоокеанского побережья. В 34-м он возглавлял всеобщую забастовку. В сорок первом забастовка переросла в восстание. Фостер сразу напустился на него:
— Что вы, черт возьми, здесь творите? Какая Американская ССР в составе Союза? Ладно уже Аляска, но Орегон, Вашингтон и половина Айдахо…
— А это все территория Орегон. Русские на нее претендовали до 1823 года. Они в устье Колумбии раньше всех появились. В 1806-м. Промышленник… как его… Сысой Слободчиков. Он потом чугунную доску с русским гербом зарыл на самой границе Калифорнии.
— Что ты мне лекции по истории читаешь? Ты же командующий Западным сектором АРА! Где твоя армия?
— Не кипятись, Билл. В Калифорнии джапы наших разоружили и бросили в лагеря. Говорят, ставят на них опыты. Повезло тем, кто соединился с советским десантом у старого форта Росс. А здесь… Ты сам все увидишь по дороге.
Сиэтл выглядел жутко. Вдоль улиц тянулись обгорелые коробки зданий. Горожане стояли в очередях к советским полевым кухням, ведрами таскали воду из реки. Рабочие патрули с красными повязками ловили в развалинах каких-то мародеров. Доносились выстрелы.
— Вот что сделал с городом Брэдли. Рабочие кварталы бомбили, обстреливали из пушек. Морская пехота устроила резню. Нас прижали к порту. Так продолжалось, пока к Сиэтлу не прорвались русские: через пролив Хуан-де-Фука и от устья Колумбии. Джапы и здесь напакостили. Сказали, будто остров Ванкувер весь в их руках. Русские десантные суда держались ближе к острову, а по ним — с обоих берегов. Высадились, захватили Порт-Анджелес — и к нам. Вот почему Брэдли так отчаянно бьется в окружении под Кер д'Алленом. Здесь ведь его ждет только виселица. Рабочие уже присмотрели вон то дерево возле развалин мэрии.
Делегация вошла в чудом уцелевший отель на центральной площади. В холле их встретил военный с грубоватым лицом, в погонах маршала и провел в кабинет директора. Из-за стола буквой «Т» вышел невысокий человек с темными седеющими волосами и такими же усами. Серый китель с маршальскими погонами и без каких-либо наград. На столе рядом с трубкой лежал «Конан-варвар» в бумажной обложке. Хозяин кабинета поздоровался со всеми за руку, а Красного Быка приветствовал по-индейски — поднятой рукой.
— Здравствуйте, товарищи вожди Советской Америки! Я восхищен вашим мужеством. А ваше перо, товарищ Хемингуэй, стоит целого корпуса. Вы, товарищ Говард, великолепно припечатали всех нацистов и расистов. Надо же, нордические скандинавы — потомки воинственных белых обезьян!
