— Конечно, сделаю. Это мелочь. — Робот мигнул и спустя минуту, в его руках были крутые, самые дорогие в Европе кроссовки из натурально крокодильей кожи.
— Вот видишь, как все просто! — Заметил щедрый робот.
— Спасибо, мне будет, в чем показаться в школе.
— А теперь я буду охранять твой сон.
Мальчик вымыл ноги, одел кроссовки. Они вернулись назад в квартиру. Его сестра уже спала. Уставший Алексей отключился и уснул.
В этот момент няню-гранату вызвали:
— Это говорит Бэффа! Сбор катализатора идет туго. Нужна твоя помощь.
— Надолго?
— Не больше чем на пять местных часов. Потом пойдет легче.
— Отлично я сейчас.
Робот моментально телепортировался, оказавшись рядом с Бэффой.
— К работе готов.
— Тогда приступай, выполняй следующее! — Бэффа передала набор команд.
Пока они занимались важным делом, оставив детей беззащитными, по закону подлости на ребят обрушилась напасть.
Полковник милиции Леонид Крысолазов получил сведения об убийстве Быка. Браток, далеко не самый авторитетный, так, наглый фраер, курировал банды малолеток. Соотношение сил в криминальном мире это не особенно изменило. Но обстоятельства дела интересные, так как устранение случилось на глазах у нескольких свидетелей. Они утверждали, что стрелял негритенок лет от десяти до двенадцати, с перстнями и толстыми пачками баксов.
— Он представлялся нам принцем! — Визжали подростки.
Это было интересно, убийство на расовой почве. А главное если найти принца и потрясти с него, а также с родителей большие деньги, то есть можно очень прилично заработать.
Конечно, полковник милиции получает больше простого рабочего, но не сравнить с олигархом. Тоже хочется дачи в три этажа, крытого бассейна, целого парка автомобилей и яхты, желательно не одной. А что декларация о доходах, она не мешает. Жена бизнесмен, напишет: заработала. Вон у мэра жена и вовсе долларовый миллиардер и никаких проблем. Будешь честным, скорее убьют или посадят. В этом деле есть зацепка, второй мальчик, Алексей Яшин. Не плохой футболист, даже в городскую сборную среди детей думали включить. По учебе середнячок, способный, но много прогуливает. Вроде малолетние бандиты собирали со школьников дань, но родители у мальчика не богатые, разве что на мойке стекол пацан подработает.
— Его, нужно немедленно привезти в отделение и допросить.
Милиционеры провели задержание грубо, вышибли дверь. Алексея взяли с постели, не дав даже одеться. Так в одних трусах приковав наручниками, повезли в милицию.
Алексей несколько раз крикнул:
— Брут на помощь.
Но, получив дубинкою по голым плечам, мальчик затих. Ему было страшно. Он понимал, что его везут в тюрьму, место, про которое рассказывали ужасные вещи. Правда он еще слишком маленький чтобы попасть под уголовную ответственность, но ведь арестован, и туго зажатые наручники самые настоящие. Как больно они впились в запястье. Мелькают огни, и ты как бы прощаешься со свободной жизнью. Детскому разуму страшно, сквозь решетку мерцают как привидения тени. Вот-вот вцепятся в арестанта. Его ждет вонючая камера, переполненная пышущими злобой парнями, творящими чудовищные вещи с новичками. С другой стороны в его мозг робко стучится мысль, что он ничего не сделал и не за что сажать. Может там, в отделении его отпустят.
Милицейский фургон остановился возле служебного здания. Лаяли собаки. Оскаленные морды овчарок были совсем близко, когда Алексея вывели на улицу.
Асфальт под босыми ногами казался колючим, холодным. Стоящий у входа милиционер спросил:
— Он еще такой маленький, а чего голый? Может, накинете хоть робу, при доставке в детскую комнату.
— Это убийца и террорист. Его нужно срочно допросить.
Светловолосый, худой, но жилистый мальчик не походил на террориста, но милиционер, понимая, что лишний спор вредит карьере, махнул рукой.
— Заводи!
Мальчишку почти внесли в кабинет. Там стояли двое. Полковник и старший следователь Воробей были в курсе дела. Сделав зверские лица, они спросили Алексея:.
— Ты арестован по обвинению в соучастии в терроризме и убийстве. Будешь говорить?
— Я ничего не сделал! — Пролепетал мальчишка.
— Говори, где тот негритос малолетка, что был с тобой.
Вспомнив Бруфа, Алексей вдруг почувствовал подъем душевных сил.
— Я ничего не знаю, не скажу!
— А ты знаешь щенок, что мы имеем право, подвергнуть тебя самым жестоким истязаниям.
— Не правда, это! Я еще ребенок, отпустите меня! — Мальчик зарыдал.
— Расскажи где твой друг, и мы отпустим тебя.
— Но я действительно не знаю.
Майор Воробьев кивнул головой:
— Не будем терять время. Малолетки очень чувствительны к физическому воздействию.
— Может дубинкой?
— Нет, слишком много следов. Лучше подойдет ток, это очень больно и интеллигентно.
Полковник сделал шаг и ударил мальчика кулаком в лицо.
— Будешь говорить.
— Я ничего не знаю.
— Тогда приступим. — Кивнул Воробьев. — Только вот по лицу бить не советую, очень большой синяк остается.
— Ничего скажем, что упал с лестницы. Сколько народу избили и по-прежнему на своих должностях.
Для воздействия током была приспособлена специальная машина, раньше использовали, для лечения психических больных с помощью электрошока. Теперь криминальные умельцы приспособили ее как орудие пыток. Два зверя не имеющих сердца приступили к истязаниям.
Прошло пол часа, мальчик, несмотря на вылитое ведро воды, с трудом приходил в себя. Его руки и ноги тряслись. Воробьев сказал:
— Продолжать опасно, он еще слишком мал.
— Может его в пресс-хату? Там уголовники быстро расколют.
— И передадут информацию мафии. Сам знаешь, как легко отправить маляву с зоны.
Да и по закону, его нельзя в камеру к взрослым.
— У нас свои гоблины и среди малолеток есть.
— Тем более, мафии разболтают. Предлагаю отвести его в карцер, несколько часов в холодной камере в темноте, заставят задуматься.
— Крысы там есть?
— Нет, вернее мало, зато воды по колено. Ну, давайте его в карцер.
После болевого шока вызванного применением тока, Алексей был в ступорозном состоянии. Он почти ни на что не обращал внимания. Его отвели в холодное помещение и привязали за руки вверх. Видимо для того, чтобы мальчик случайно не утонул в воде глубиной в полметра. Поначалу он так и стоял, затем Алексея стала бить дрожь. Он снова звал Бруфа, отчаянно ругал. По воде поплыла крыса, она высунулась и царапнула мальчику за колено. Александр затих и горько заплакал. Крыса не была голодной и не стала его грызть. Зато сильно болели затекшие, вывернутые сзади руки. Время тянулось очень медленно. Воображение рисовало радужные картины. Он вспоминал свою единственную поездку к Черному морю, как все было ярко и красиво. Это помогало отвлечься от холода и боли. Тем не менее, мальчика сильно трясло. Он дергался и напрягался, чтобы согреться.
