Фабиан давно присматривался к Малютке, пытался завести с ним разговор, чтобы прощупать, что это за человек, но каждый раз наталкивался на презрительное молчание.
— Славный денек, сеньор. Что прикажете? — любезно спросил Фабиан Зуде, подходя к гостю.
Посетитель лениво шевельнул оттопыренным, походившим на отрезок ливерной колбасы толстым пальцем — Фаб успел изучить привычки бразильца — жест означал, что гость требует свою неизменную бутылку кашасы. Обычно он выпивал не больше двух стаканов, хотя его желудок, наверно, без труда мог вместить целую канистру. Не было похоже, что и пьет он так мало по бедности: денежки у него водились.
— Кажется, сегодня будет веселая ночка, — проговорил Зуде, ставя на стол запотевшую со льда бутылку и показывая глазами на орущих матросов.
— Скоты!
— Еще какие, сеньор! — поспешно согласился Зуде. — В прошлый рейс они до того напились, что пришлось сложить в подвале, как дрова. Бедняга дон Панчо отливал их нашатырным спиртом и обкуривал жжеными тряпками. А на прошлой неделе… — Фабиан Зуде поймал на себе тяжелый взгляд Малютки и поспешил ретироваться.
«Дьявол!» — мысленно ругнулся он. Из всех клиентов харчевни Малютка был единственным, перед которым он, Фаб, робел больше, чем перед полицейским инспектором.
— Фаб, дорогой, хоть стаканчик! — прикладывая трясущиеся руки к сердцу, клянчил истомившийся дон Панчо.
— Отстань!
— Хоть полстаканчика, Фаб, — молил дон Панчо. — Поверь, все внутри горит. Я готов убить кого-нибудь за глоток кашасы…
— Иди, помоги Тому таскать воду.
— Я все сделаю, Фаб, только налей! Душа горит…
Фабиан повернулся к дону Панчо спиной и встретился с тяжелым пристальным взглядом бразильца. Положив свои большие руки на стол, тот в упор смотрел на хозяина харчевни. «Иди сюда», — поманил он пальцем.
Фабиан Зуде снова подошел.
— Говорят, этот парень был когда-то богат? — проговорил бразилец вполголоса, показывая на трясущегося дона Панчо.
— Говорят, сеньор…
— А сейчас?
— Кроме штанов и экземы, ничего не имеет.
— Ну и черт с ним!
Малютка вдруг приблизил губы к самому уху Фабиана Зуде и шепотом сказал:
— Слушай, мокрица, думаешь, я не знаю, какими делишками ты здесь вертишь? Что за теплая компания собирается у тебя по ночам в той комнате?
Беззаботное выражение слетело с лица Фаба, глаза сузились, как створки раковины устрицы при появлении опасности. Он отодвинулся от Малютки и, не спуская с него глаз, попытался сунуть руку в карман.
— Игрушки оставь, — спокойно продолжал Малютка, от которого не ускользнуло это движение Фаба. — Давай подружимся!
— Согласен! Пройдите, сеньор, в ту дверь, — показав глазами в угол, сказал Зуде и отошел к стойке, где слуга еле успевал обслуживать посетителей. Малютка встал, не спеша отправился в соседнюю комнату, оставив на столе недопитую бутылку, в которую давно уже впились вожделенные взоры дона Панчо.
— Ну, выкладывай все свои делишки, старая пивная кружка, — сказал Малютка, когда в комнату вошел Фабиан Зуде.
Для человека, который только что предлагал свою дружбу, начало было не совсем любезным, но Зуде счел необходимым рассмеяться и обратить все в шутку.
— Старая пивная кружка обладает одним бесценным качеством: она уже не стареет.
Чем я обязан такой высокой чести?
— Я давно приглядываюсь и замечаю, что ты торгуешь не только разбавленной кашасой.
— Что поделаешь, сеньор, в наше время ничем не приходится пренебрегать.
— Я тоже не слишком разборчив.
— Это уже другой пассат! Только, насколько мне известно, для серьезных разговоров мудрый господь бог создал ночь…
— Понятно. Я приду вечером! — Малютка встал и направился к выходу.
— Все идет по курсу, — проговорил Зуде, подходя к стойке, где в ожидании чуда томился дон Панчо.
И чудо произошло. Фаб любезно похлопал дона Панчо по плечу.
— Ты мне понадобишься вечерком. Выпей пару стаканчиков и вот тебе мелочь на расходы. А сейчас умри, но разыщи Антонио и Лоренца. Скажи им, что я жду их вечером у себя. Очень может быть, что вскоре ты расплатишься со мной и в твоих карманах кое-что зашелестит, дружище…
Дон Панчо, потрясенный щедростью хозяина, от радости лишился дара речи. Он поспешно проглотил угощение и отправился выполнять поручение благодетеля.
Малютка пришел уже после закрытия кафезино. Фабиан Зуде ждал в комнате не один.
Помимо него здесь находилось еще двое.
— Знакомьтесь, — предложил хозяин.
— Антонио!
— Лоренцо!
— Приступим сразу к делу, — продолжал Фабиан. — Значит, вы, сеньор Малютка, желаете с нами подружиться?
Все внимательно смотрели на бразильца, который спокойно уселся на скамью и тоже глядел на них.
— Будем считать, что ваше молчание кое о чем говорит, но у нас существует одно золотое правило для всех, кто желает быть нашим другом. Подпишите вот эту бумагу…
— Что это?
— О, о, маленькая формальность! Вы пообещаете, что в любом обществе, кроме нашего, будете немы, как распятье Иисуса. Не вздумайте лгать друзьям. Вы будете строго выполнять все распоряжения нашей хунты и, при нарушении хотя бы одного из этих условий, благоразумно отправитесь на свидание со своими предками и тем избавите друзей от излишних хлопот.
— Ты смеешь мне это предлагать?
— В таком случае расстанемся добрыми знакомыми, сеньор. Выходить будете через двор, третья дверь слева. Попутного ветра!
Бразилец взял бумагу, пробежал ее глазами, секунду подвигал челюстями, точно жевал бетель, потом решительно расписался.
— Это еще не все, сеньор. Вот здесь нужно поставить свое полное и настоящее имя, — сказал Фаб.
В глазах Малютки вспыхнули зеленые искорки, но он четким почерком вывел:
«Миранда Диаш».
— Все в зените, — шумно вздохнул Фабиан Зуде, складывая и пряча бумагу в сейф.
Присутствующие изобразили на своих лицах удовлетворение.
— Итак, что бы ты хотел от нас, Миранда? — бесцеремонно спросил Зуде.
— Деньги.
— Старая мелодия! И много?
— Для начала десять тысяч.
— Скромно.
Фабиан Зуде отсчитал нужную сумму и подал Малютке увесистую пачку. Тот, не проверяя, сунул ее в карман. Лицо его чуточку посветлело.
— Что же потребуется от меня?
— Люблю деловой разговор! — восторженно сказал Зуде, подвигая скамью ближе к столу, на котором, точно по мановению волшебной палочки, появились две бутылки настоящего шампанского. Присутствующие также не замедлили подвинуться ближе к столу. Хлопнули пробки.
