Специалист-сексолог направил его к психиатру. Джейкобс с негодованием отверг это предложение: если бы хоть одна живая душа узнала о том, что он ходил к психиатру (он тоже не делал различия между врачебными специальностями), он предпочел бы покончить с собой. Служба в полиции научила его не доверять всяким "гарантиям анонимности", и он предпочел молча страдать, начав избегать встреч с девушками. Работа оставалась для него последним участком, где он мог взять жизненный реванш, но тут снова вступала в игру его внешность.
Или не внешность? Он боялся думать на эту тему. Красавчик Джейкобс не перенес бы, если бы его "разоблачили". Именно поэтому он и ненавидел всех врачей, способных, по его мнению, разгадать его суть. Именно поэтому его ненависть вздыбилась при виде Джоунса. То, что тот был психоаналитиком, в глазах неудачника-детектива было достаточным основанием, чтобы попробовать засадить его при случае, тем более, что случай, похоже, сам шел в руки. Едва прикоснувшись к этому внешне заурядному делу, Джейкобс почувствовал, что в этом его шанс. Двойной шанс: выдвинуться на работе и расквитаться с миром за собственную неполноценность. Еще не успев выйти за пределы больницы, он уже знал, как поймает Джоунса. Не случайно же тот запаниковал при вопросе о крови?! А взять его заявление насчет адвоката - это уже улика. Пусть нет тела, пусть сам Джоунс сомневался в том, что именно произошло и кровь ли это была, - и с меньшими зацепками люди отправлялись за решетку.
Правда, с другой стороны, несмотря на свою молодость и непрезентабельный вид (красавчику Джейкобсу даже на минуту показалось, что у Эла могут быть сходные проблемы), Джоунс был врачом, стало быть, человеком уважаемым. А кем был сам Джейкобс? Детективом третьего класса без особых надежд на повышение... "Ну ничего, - кипятился он, рисуя заманчивые планы наиболее эффектной расправы с этим внезапно нарисовавшимся на горизонте врагом своего спокойствия, - я до него еще доберусь!"
От этих мыслей его отвлек Пат. Он перехватил Джейкобса прямо у входа в участок.
- Быстро к шефу! - заявил он. - По данным одного осведомителя, сегодня вечером в клубе Кампаны назревает крупная разборка между людьми Большого Рудольфа и местными "невидимками". Будь я проклят, если это не замечательный шанс!
Джейкобс только кивнул.
Это действительно был шанс намного больший, чем давал ему придурок Григс вместе с придурком доктором.
15
"Невидимки" потому и были невидимками, что их никто не видел. Ни полиция, ни содержатели игорных и прочих увеселительных заведений, с которых "невидимки" брали свою "пиццу". Впрочем, налагаемая дань была весьма умеренной: многие, жившие прежде в других городах, считали, что местные рэкетиры берут очень по-божески.
Приблизительно так же считал и Большой Рудольф. В Фануме он числился под фамилией Грюнштайн, но его истинные имя и фамилию помнила разве что его родная мать. Вернувшись после очередной отсидки, он решил некоторое время пожить у одного из своих бывших подельников и был просто покорен маленьким и бесхозным на вид городишком. Вот где могли развернуться его криминальные таланты!
С первых же дней ему начали видеться сны, в которых он ощущал себя большим боссом. "Не все же тепленькие местечки отдавать макаронникам и жидам!" - гордо заявил он Робберу, который в скором времени стал его правой рукой. Со стороны каких-то "невидимок" он не ожидал серьезной конкуренции. В умеренности их аппетитов Рудольф усматривал лишь признак слабости. Правда, его удивило то, что ни один из крупных гангстерских синдикатов не успел наложить на этот городок свою лапу. Слышал он и еще кое-какие разрозненные слухи о необычности ночной жизни города, но они слишком сильно отдавали мистикой, чтобы их стоило принимать всерьез. Единственное, что его раздражало в "невидимках", - их полная анонимность. Схема их работы отличалась примитивностью: звонок, условленное место...
Несколько раз Рудольф посылал своих людей (едва заслышав о возможных перспективах, они собирались под его крылышко со всех краев страны) проследить за "посылками" - и был очень недоволен, что деньги всякий раз исчезали бесследно. Но именно эта мелочь удерживала его от решающего наступления по всему фронту - ему хотелось сперва потолковать хоть с одним из "невидимок" с глазу на глаз. Впрочем это не помешало ему взять под свой контроль несколько мелких заведений на окраине.
"Невидимки" никак на это не отреагировали, словно признали тем самым право нового хозяина на произвол. И все же их молчание несколько беспокоило Рудольфа: ему начало казаться, что над его домом сгущаются тучи. Все это было нечетко, на уровне предчувствий, но время от времени он ловил на себе слишком пристальные взгляды, в саду по ночам начали раздаваться подозрительные шорохи, при этом замечательные сторожевые псы только скулили и вели себя испуганно.
Если бы "невидимки" заявили о себе в открытую, если бы они поставили ультиматум, Большой Рудольф, наверное, сумел бы дать им достойный ответ. Но "невидимки" продолжали оставаться в тени, затевая что-то темное и незаметное, и эта неизвестность выводила Рудольфа из себя больше всего. Не то чтобы он был сторонником "борьбы с открытым забралом", но и в таинственности, по его мнению, тоже стоило знать чувство меры. "Невидимки" его не знали. Они заглядывали в окна и ничего не делали.
Сегодняшний день был для Рудольфа особенным. Он решил перейти в открытое наступление, пойдя в атаку на главный "приз" - ночной клуб Кампаны. Что-то подсказывало ему, что на этот раз "невидимки" не смогут остаться в стороне и выйдут из тени, и тогда...
Он ждал этого "тогда" с замиранием сердца. "Невидимки" могли преподнести ему любой сюрприз из разряда самых неприятных. Зверь, сидящий в тени, всегда кажется особо опасным - хотя бы потому, что без света сложно оценить его истинные размеры.
"Невидимки" могли оказаться гигантами.
"Невидимки" могли оказаться пигмеями.
"Невидимки" могли быть и равными ему.
Встреча с ними была лотереей. Что ж, Рудольф всегда любил азартные игры...
В честь этого он даже собирался лично присутствовать на "клубной встрече". Хотя бы для того, чтобы настоять на знакомстве с шефом "невидимок". Или лично поговорить хоть с одним из конкурентов, желательно - доставленным к нему в связанном виде. Почему-то Рудольф был уверен, что он сумеет вычислить хотя бы одного...
Нетерпеливо поглядывая то в окно (солнце никак не желало заходить), то на часы, Рудольф набрал телефонный номер Роббера.
- У тебя все готово? Скоро выходим...
- Ох, Руди! - голос его коллеги дрожал. - Может, отложим?
- А что? - напрягся Большой Рудольф. - Что произошло, мать твою!
