Деккер почувствовал, что сердце вдруг забилось прямо у него в горле.
- Ты ведь не собираешься мне сказать, что он оплатит мою дорогу до академии?
- Именно это я и собиралась тебе сказать, Дек. Деньги на твой проезд до Земли здесь, и ты поживешь у него, пока будешь проходить подготовительные курсы, прежде чем подашь на экзамен в академию и... ладно, Деккер. Вот как обстоят дела. Остальное за тобой.
14
Первое, что обнаруживает гость на Земле, - это то, что на Земле не один Небесный Крюк, как на Марсе. На Земле их было три. Причиной этому была гораздо большая напряженность движения с поверхности планеты на орбиту и обратно на Земле, чем на любой другой планете, и все три Небесных Крюка были постоянно заняты.
Всем им, естественно, приходилось касаться поверхности планеты в районе экватора, поскольку именно над экватором могут оставаться на месте геостационарные спутники. Самым занятым считался тот, что находился в Эквадоре, хотя горы в окрестностях Киото создавали определенные проблемы для перевозки товаров. Тот, что располагался в Понтиаке, был самым новым, и, быть может, однажды станет самым лучшим, поскольку его расположение прямо на побережье оказывалось наиболее выгодным с точки зрения перевозок или по меньшей мере, сойдет и он, в том случае, если марсианам удастся выращивать достаточно продукции, чтобы возить ее морем в Борнео. А до тех пор, движения в Понтиаке было настолько мало, что там до сих пор задействовали только один кабель. Но в некоторых отношениях наилучшим все же был кенийский, и не в последнюю очередь, потому что был наиболее удобен для всех бизнесменов и промышленных предприятий крупнейшего города Африки под названием Найроби.
Найроби был настолько велик, что люди давным-давно уже забыли о том, что и городом-то он стал чисто случайно. В нем отсутствовало почти все, вокруг чего может вырасти город. Здесь не было ни реки, ни порта ничего другого, что отличало бы это место от окружающей его саванны. Существовал он только потому, что случайно это место оказалось удобным для временной стоянки естествоиспытателей, потом, тоже давным-давно из сердца Африки к побережью построили железную дорогу. В настоящее время это место все так же оставалось стоянкой или станцией - правда, на этот раз космической - и оттого процветало.
15
Путешествие на Землю произвело на Деккера Де Во огромное впечатление. Сбывалась мечта.
Сначала, маленькая капсула, поднимающаяся с поверхности Марса вверх по кабелю к пересадочной станции, и весь Санпойнт-Сити проваливается куца-то назад, и сердце опускается куда-то в желудок, но так же и радостная легкость: он ведь уже в пути. Потом сам корабль и отдельная кабина, которую отвели ему одному, размерами, быть может, не больше стационарного душа, но на космическом корабле, и все чудеса космоса, будто созданные для того, чтобы покорить вполне зрелого двенадцатилетку. Нет! Теперь возраст его исчисляется земными годами! Ему двадцать лет.
И как будто для того, чтобы сделать путешествие еще более увлекательным, - даже тревога солнечного излучения все одиннадцать дней в космосе. Извергся солнечный шар, и яростный поток радиоактивных частиц Солнца, что для каждого на корабле означало необходимость провести двадцать два часа во вдвойне защищенных камерах, до тех пор, пока сияющий шар не сжался до обычных своих размеров, и не улеглась солнечная радиация. Происшедшее не несло в себе опасности, но безусловно представляло из себя нечто, о чем можно будет порассказать внуку Тинкера, да и другим ребятам в Сагдаеве - если он когда-нибудь в Сагдаев вернется и если, что бы там ни было, дети останутся еще детьми.
Конечно, и сам Деккер больше не ребенок. Но Даже у молодого человека, вроде Деккера Де Во, может сладко сжаться сердце, когда он взойдет на космический корабль, отправляющийся в полет на добрую сотню миллионов километров, на Землю. Как ни суди, это - и вправду нечто особенное.
Но на преодоление этих миллионов километров ушло двадцать дней, и учитывая то, что на корабле совершенно некуда было податься, и общество одних и тех же восемнадцати человек - пассажиров и команды - полет быстро потерял свою привлекательность.
А вот пребывание на Земле - это совсем другое дело.
Как только Деккер спустился вниз по кабелю гигантского Небесного Крюка и впервые ступил на космодром Земли, ему не понадобилось много времени на то, чтобы понять, насколько здесь все отличается от того, к чему он привык. И не все здесь будет приносить ему удовольствие. Земля причиняла боль. При каждом шаге на Земле с ее жестким притяжением болели все кости в его теле. Земля была грязной. Земля была неприветливой, или таковыми были ее люди, или так просто показалось худощавому марсианскому парнишке, который не мог ни хорошо бегать, ни хорошо прыгать, и к тому же в качестве отца получил неудачника. Никакие советы и предостережения, никакие молочно-кальциевые болтушки и инъекции полистероида, никакие полученные на борту инструкции не подготовили Деккера к тому, что Земля во многих отношениях может оказаться гораздо враждебнее Марса, но меньше всего он был подготовлен к встрече с человеком, который был его отцом.
Когда Деккер, прихрамывая и волоча за собой сумку на колесиках, как какого-нибудь игрушечного зверя на поводке, вышел из зала таможни в основании Крюка Найроби и оглянулся в поисках отца, то он не нашел его. Вместо этого он увидел, как навстречу ему медленно ковыляет сутулый старик и еще прежде, чем тот заговорил, но всего лишь за секунду до этого, понял, что эта развалина и в самом деле Болдон Де Во.
В полуметре от него старик остановился, чтобы оглядеть Деккера с головы до ног. Присмотревшись к нему поближе, Деккер смог различить в нем марсианина. Но теперь он ссутулился до почти земного роста, а кроме того опирался на толстую палку. Старик не выглядел особенно здоровым. Его плечи выдвинулись вперед, а голова была отклонена назад, что вздирало вверх подбородок старика, пока он щурился на своего сына. Они не стали целовать или обнимать друг друга, даже не пожали друг другу руки. Болдон Де Во кивнул, как будто увидел именно то, что ожидал увидеть, а много он и не ожидал, и сказал:
- Хорошо. Ты здесь. Что у тебя с ухом?
Деккер не видел никаких причин углубляться в запутанную историю утечки водорода на дирижабле и боли при трансплантации, а потому просто ответил:
- Отморозил.
Отец ничего на это не сказал.
- Это весь твой багаж? - спросил он. - Тогда пойдем. Нам нужно успеть на поезд.
Он уже отворачивался, чтобы захромать вниз по лестнице, когда через плечо добавил:
- Сын.
Волоча за собой тележку, Деккер последовал за ним, двигаясь не намного быстрее старика. Наверное, им следовало бы поцеловать друг друга, думал Деккер, но он был не готов сделать первый шаг.
