— А это еще что такое? — спросил Георгий Рувинского.
Тот пожал плечами.
— Мне кажется, это передвижная рентгеновская установка, — предположил он. — Может быть, с ее помощью они хотят разведать, что происходит внутри отеля?..
Ставров лихорадочно порылся в сумке, чтобы достать «сотовик». Попищал кнопками, набирая нужный номер.
— Эй, вы, придурки! — прорычал он, когда из микродинамика телефона послышался чей-то самоуверенный голос. — Вы что, хотите испытать на себе действие термоядерного взрыва? Я вам это не советую, и Минздрав… то есть, министерство здравоохранения… тоже не рекомендует!..
— А кто это говорит? — осведомился голос.
— Тот, кто держит палец на такой ма-аленькой кнопке, и если он ее нажмет, то ты потеряешь не только погоны, но и свою глупую башку!..
— Но дело в том, что в отеле что-то творится… — после короткой заминки попытался объяснить голос, уже утративший первоначальную спесь.
— Я ничего не знаю и не хочу знать! — рявкнул Ставров. — Но если ваша бандура через десять секунд не уберется с площади — пеняйте на себя!.. Тебе всё ясно?
— Да-да, — испугался голос. — Мы просто не знали…
Георгий отключил телефон. По лицу его ползли струйки пота, и, глядя на своего друга, Рувинский тоже невольно вытер испарину на лбу. Бронемашина доползла до подножия лестницы, поднимающейся к отелю, замерла, словно прислушиваясь, а затем развернулась и двинулась обратно.
Ставров снова взялся за инструменты. Однако руки его дрожали, и один раз он промахнулся молотом по зубилу и чуть не расплющил свой палец.
— Дай-ка, я попробую, — попросил Рувинский. — Держи интроскоп…
Они поменялись орудиями труда, и через пару минут Валерию удалось выковырнуть нужный кирпич из нутра колонны.
— Посмотри, что там в нем, — сказал Георгий. — Если это не гильза, то я уйду до конца своей жизни в монастырь и буду молить прощения у Бога!..
— Кто ж тебя в монастырь-то пустит? — усмехнулся архитектор, роясь в сумке с инструментами. — Эх, черт, чем бы его подцепить?..
— Да ты вдарь по нему молотком! — нетерпеливо посоветовал Ставров.
Рувинский послушался, и кирпич с готовностью развалился на две части. На ладони архитектора остался темный цилиндрик, уже мало напоминающий собой пистолетный патрон.
— Герка! — ликующим голосом сказал Рувинский, потрясая сжатым кулаком.
— Смотри!
Вот он! Мы нашли его!
Они обнялись в порыве чувств, но Георгий тут же высвободился из объятий друга.
— Надо уходить, — сказал он. — Чует мое сердце, они сейчас ринутся на штурм!.. Я тут как-то на досуге интересовался методами их работы в подобных случаях, так там что только не придумано!.. Например, они могут сбросить в вентиляционные люки на крыше отеля бомбы с усыпляющим газом, а при штурме будут атаковать нас, как минимум, с двух сторон….
Продолжая говорить, Ставров наклонился и достал из сумки черный зловещий кругляш, похожий на блин штанги, только с экранчиком и цифровой клавиатурой, как у калькулятора. Набрал на клавиатуре цифры «10–00» и нажал сбоку на оранжевую кнопку. Цифры в окошечке-экранчике тут же стали меняться: 09–55… 09–45… 09–40… Ставров огляделся, но потом не стал мудрствовать лукаво и спрятал мину в груду кирпичей, прикрыв ее обломками мраморной плиты.
— Уходим! — сказал он своему напарнику, и они, оставив все свое имущество, устремились налегке в другой конец вестибюля.
Еще во время своих подземных изысканий Ставров и Рувинский отыскали в подвале люк, через который можно было спуститься в канализационный туннель, выводящий в лабиринт городского подземелья. А взрыв был им нужен для того, чтобы отвлечь внимание полиции.
Путь к лестнице, ведущей в подвал, пролегал мимо пассажирского лифта. Проходя мимо него, сам не зная, зачем, Георгий протянул руку и щелкнул рубильником подачи электроэнергии. В ту же секунду лифт загудел и отправился куда-то наверх.
Ставров и Рувинский переглянулись и, как по команде, одновременно остановились.
Цифры в световом окошечке над створками лифтовой шахты мелькали точно так же, как те, что были на табло таймера мины, только тут они были не четырехзначные, а двузначные и вели отсчет не к нулю, а по нарастающей:
5… 7… 8… 9… 10…
Правда, лифт, рано или поздно, должен был остановиться на каком-то этаже, а вот отключить таймер взрывного устройства было невозможно. Два устройства, созданных руками человека, но таких разных по своему предназначению, словно соревновались между собой, кто быстрее доберется до конечной цифры…
Рувинский переминался с ноги на ногу, то и дело косясь на нахмуренное лицо своего друга.
— Послушай, Гера, — наконец, не выдержал он, — а что, если какой-то идиот перед уходом нажал кнопку вызова, но не воспользовался лифтом, и сейчас мы напрасно теряем время?..
Ставров сжал зубы до появления белых желваков на скулах.
— А если нет? — процедил он. — Ты уверен, что мы с тобой одни остались в отеле?
Рувинскому показалось, будто он воочию видит совсем другие цифры, мелькающие на электронном табло.
08-50… 08–45… 08–30…
— Гер, — сказал он, не слыша своего голоса. — Это все равно бесполезно, даже если там кто-нибудь есть… Пока мы его дождемся, будет слишком поздно!..
08–15… 08–10… 08–05…
— А в чем дело? — спокойно спросил Ставров. — Нам ведь главное — спуститься в подвал, так ведь? Разве мы не успеваем? Я же ставил время на таймере с «ефрейторским» зазором…
— Нет, не так! — в отчаянии сказал архитектор. — Я тут на днях советовался с одним специалистом… просто тебе не хотел об этом говорить… Понимаешь, Гера, взрыв такой мощности в вестибюле вызовет обрушение всего здания! Конструкция опорных перекрытий здесь такова, что от взрывной волны на уровне нижнего этажа отель рассыплется, как карточный домик!..
Ставров побледнел.
— Почему ты об этом мне не сказал раньше? — тихо спросил он.
Рувинский опустил голову.
— Я думал, что так будет лучше, — признался он. — Если отель рухнет, полиции будет уже не до нас!..
07–40… 07–35… 07–30…
— Для кого лучше, Валера? Для кого? — тихо спросил Ставров. — Нельзя же так, пойми!.. И потом, почему ты уверен, что от этого взрыва никто не пострадает?
Пусть даже ты не берешь в расчет полицейских, но ведь есть еще и жители окрестных домов… да вокруг, за оцеплением, наверное, целая толпа зевак собралась сейчас и глазеет!.. у нас такие зрелища любят — хлебом не корми!..
Лифт наконец остановился на пятьдесят первом этаже, и Ставров поднял глаза к его световому табло.
— Да, — с внезапным ожесточением сказал ему в профиль Рувинский, — я не уверен, что никто не погибнет при взрыве… Но почему мы должны из-за этого останавливаться на полпути? Великие цели требуют великих жертв, Гера, это же всегда так было и так будет!..
