Подняв указательный палец, Савельич любил повторять:
— Она задавит кабана или изюбря и ходит к туше обедать, пока все не съест. И уж других не трогает.
Однажды ночью в избушку пришел старый нанаец Евлампий Бельды. Он был очень взволнован и попросил газеты на самокрутку.
— Где же твоя трубка? — спросил своего давнишнего знакомого Савельич.
— Амба подарил, — ответил Евлампий. — След его встретил, полдня ходу отсюда. Она и двое котят.
Охотники наперебой стали угощать Евлампия табаком, а он, печально мотая головой, продолжал сокрушаться. Он говорил, что десять лет не встречал здесь тигра. Последний раз видел священный след в год смерти отца. Тогда он набил табаком трубку, положил на след и ушел, не оглядываясь. Вскоре отца призвали к себе главные тигры, и он ушел к ним в подземное царство — буни. Его похоронили, по древнему обычаю, на дереве. Только долгое время спустя Евлампий понял, почему умер отец. Трубка, которую он положил в след, была отцова. А теперь он положил в след тигра свою трубку и должен скоро умереть.
Охотники серьезно выслушали жалобы Евлампия. Только Евсей Ангелов улыбнулся:
— Я видел много молодых охотников из рода Кялундзюга и Кимонко, которые клали свои трубки в след амбы, и все они остались живы.
Старик задумался, долго смотрел в угол избушки. Потом сказал:
— Молодые поклоняются наукам. Они читают про них толстые книги, учат их законы в школах. Они рисуют мелом на черной доске, а в книгах нарисованы внутренности зверей и птиц. И молодые становятся хорошими охотниками и даже умеют заводить мотор и ездить на машине. Старые боги отказались от них и не властны над ними. А я остался верен богам моих предков, хотя давно-давно меня загоняли в реку и заставляли касаться пальцами лба, живота и плеч. Но тот бог был строг, все время грозил и требовал очень больших жертв. Я сказал, что не буду поклоняться ему. И не стал. Теперь я положил свою трубку в след амбы. Скоро я уйду в царство буни.
Старик не спал всю ночь. Утром, узнав, что охотники идут ловить тигрят, Евлампий загрустил еще больше. Прощаясь с ними, он попросил быть как можно вежливее с тигрицей.
— Амбе будет не до тебя, — сказал ему Ангелов.
* * *
Звероловы шли до полудня. У Теплого ключа они увидели старые следы тигрицы с тигрятами.
Однако к вечеру пошел снег и прикрыл все следы, и еще неделю звероловам пришлось ходить по тайге кругами, прежде чем они пересекли свежий след.
Они разбили табор и решили отдохнуть перед завтрашним трудным днем.
Собак посадили на сворки и не кормили.
Перед сном Савельич напомнил каждому его обязанности при ловле. Дормидонтыч должен был держать тигра за уши, Савельич брал на себя правую переднюю лапу, Андрею предстояло вязать левую и помогать Савельичу надевать намордник. Ангелов и Середкин должны были спутать задние лапы тигра. Семену Гордых поручили бежать за тигрицей и отгонять ее от места лова стрельбой.
— Только скопом, все вместе, — подняв указательный палец, строго говорил Савельич. — Растеряется кто, всем плохо будет. Держитесь около меня и разом, по команде, — на тигру. Без приказа — ни-ни. Двухгодовалого котенка от тигрицы трудно отличить. Теперь смотрите, как с вязкой управляться.
Прокопьев взял сплетенный втрое широкий бинт, ловким движением прижал коленом руку Дормидонтовича, захлестнул ее петлей, переплел концы и скрепил узлом. Свояк и охнуть не успел.
— Смотрите, братцы, низко лапу не захватывайте, — продолжал Савельич под смех охотников и смущенного Дормидонтовича. — Захватите лапу низко, тигра когтями поранить может, — и добавил: — Смех смехом, а с тигрой так быстро не сладишь, однако.
Каждый зверолов попробовал сам управиться с вязкой на руке соседа. Поднялась возня. Теперь настала очередь Савельича смеяться над непроворными: их связывали.
Спать легли рано и встали затемно.
Савельич повесил над костром большой котел для чая и набросал туда ягод лимонника. Когда вода закипела, то даже сквозь дым костра почувствовался тонкий горьковатый аромат лимона.
Обернувшись к Андрею, Савельич сказал:
— Не пробовал ты, однако, такого чайку. Великой мощи растение: выпьешь кружку такой заварки — хоть весь день бегай. Этот лимонник, говорят, даже в медицине употребляют. Для укрепления сил.
Отвар напоминал Андрею зеленый чай, которым его угощал однокурсник-казах. Потом плотно поели, снова попили чаю.
Рассвело. Отгорела неяркая заря. Родилось румяное солнце. Его свет сквозил меж безлистых крон и падал на свежий снег. По нему протянулись янтарные полосы. Они отливали самоцветами. А тени были нежно-голубыми.
Пахло осенней пустынной чистотой.
— Пошли! — выдохнул Савельич.
Держа собак на сворках, охотники двинулись в путь и через полчаса уже напали на след.
Ускорили шаги.
Собаки рвались, вставали на задние лапы, хрипели.
С вершины сопки заметили вдали над пихтачом ворон. Они вились кругом, опускались, взлетали.
— Там тигры, — сказал Савельич. — Пошли.
На поляне, над которой колесили вороны, наткнулись на тушу кабана, задавленного тигрицей.
Савельич осмотрел следы, тушу:
— Завтракать помешали. Быстрей бежать надо.
Скоро по следам стало видно — звери перешли на галоп. Мать шла широкими махами, а за ней по обе стороны-тигрята.
— Отпускай собак! — крикнул Савельич.
Лайки темными клубками покатились по снегу, подбадривая друг друга заливистым лаем.
С этого момента Андрей перестал замечать, что делается вокруг него, и в то же время нервы его обостренно воспринимали все происходящее.
Звероловы плотной кучей помчались вверх по склону, за собаками, лай которых стал слышен отчетливее.
— Посадили! Быстрее! — повернув раскрасневшееся, в крупных каплях пота лицо, прохрипел Савельич.
Звероловы ускорили бег. Андрей чувствовал, что сердце колотится у горла, мешая двигаться.
Собаки лаяли где-то рядом, за стеной густого пихтача.
Неожиданно следы тройки тигров разделились. Двое уходили вверх по сопке, а один свернул в сторону.
— Семен! Отгоняй дальше тигрицу! — приказал Савельич. — Карабины брось!
Но свой карабин Савельич не оставил.
Гордых кинулся вверх по склону, стреляя вверх.
— Куртки долой! Вязки за пояс! Держитесь кучей!
Сбросив куртки, котомки, приготовили вязки. Звероловы стали плечом к плечу около Савельича. Он не кинул куртку, а, скомкав, держал в руках. Старик оглянулся через плечо, скользнул прищуренным глазом по лицам:
— Скопом! Слушай команду! Идем!
Двинулись осторожно, затаив дыхание. Сквозь визгливый лай послышался рык и шипение. Андрей почему-то удивился, услышав кошачье шипение тигра.
