Ознакомительная версия.
— Забудь, — сказал я. — Ты не первый космонавт, которого женщины загоняют в угол. Увидимся, когда вернешься!
Он пожал мне руку и побежал догонять друзей. Они уже поднимались в кабину. Вездеход набрал скорость и загромыхал в воздушном шлюзе.
Я вылез из постели после полудня и успел только увидеть пламя из сопл их корабля, когда он промелькнул в марсианском небе. Мне хотелось, чтобы у них все было в порядке. А еще я хотел быть с ними.
Ну вот я все еще стою возле стены купола и смотрю в небо — не для того, конечно, чтобы увидеть тех ребят, возвращающихся из полета. Может, они высадились где-нибудь на Юпитере, или летят назад к Солнцу, или мчатся в темной холодной бездне туда, куда никто еще не летал. Кто знает, где они?
А если и мне снова попробовать? Черт с ними, с врачами…
Нет, не хочу. Разве только с ними, а не с каким-нибудь другим экипажем. По закону средних чисел каждый новый вылет в космос сопровождался определенным количеством неудачных попыток. Совсем не обязательно, что с ними что-нибудь случится, но все может быть. Когда удача покидает одних, кто-то другой занимает их место.
Почему мы суеверны? Каждая новая орбита от солнца стоит денег, кораблей и жизней; это входная плата в космос.
Конечно, все обернулось слишком плохо для Конне-ла и его малышки — которая, к слову сказать, позже вышла замуж за очень уважаемого человека в куполе Азаф. Было бы прекрасно, если бы Мидоуз разбогател или Хаулет стал мэром купола, но что я могу сделать? Что я могу сказать о жизни ради любви, денег или власти, если даже не способен быть на их месте?
Каждый раз Человек понемногу пробивается вперед, внося за это определенную плату.
Над ним сияли тысячи разноцветных лун.
Рядом была девушка.
В углу комнаты рычал дракон.
А снаружи, совсем недалеко, был Край Света.
Харви Крейн лежал на спине и пытался понять, как здесь очутился. Над ним нависала розовая полусфера неба. И это ему совсем не нравилось. Несколько минут он изучал небо, прежде чем решил, что цвет его слишком неправдоподобен. Харви сел, широко зевнул и огляделся. Слева в тридцати ярдах желто-голубые треугольные деревья закрывали горизонт. Прямо перед ним высился перевернутый конус, грациозно балансирующий на своей вершине. А справа… не было вообще ничего.
— Черт возьми, — сказал Харви Крейн.
Он подполз к Краю Света и осторожно заглянул вниз. Там кружился всепоглощающий розово-красный водоворот. Харви затянул пояс, пытаясь удержать желудок на месте, отполз подальше от Края и, пошатываясь, встал на ноги.
А потом заметил девушку.
Она стояла, уперев руки в бока, и критически разглядывала корабль.
«Ага! Корабль! Вот что это такое!» — довольно подумал Харви.
— Вижу, ты снова умудрился его посадить, — сухо сказала девушка. «Снова?» — Харви удивился, но ничего не сказал. Она обошла корабль, подняла гигантскую конструкцию за край крыла и хмуро взглянула на него.
— Ну, не стой как идиот. Помоги мне.
Он удивился, с какой легкостью они управлялись с кораблем. Когда они наконец поставили его как надо, девушка отступила на пару шагов назад и критически оглядела плод их работы.
— Так, — решительно сказала она. Тень раздражения промелькнула на ее привлекательном лице. Она поправила длинные каштановые волосы, смахнула несуществующую пылинку с белоснежных брюк, закатала рукава блузки и… стерла корабль.
— Эй! — крикнул Харви. — Что ты сделала?
В тупом изумлении он уставился на расплывающиеся контуры корабля. За ним, на склоне покрытого желтой травой холма, возвышался огромный Замок.
— Не будь таким глупым, Харви. Пойдем, дорогой, нам надо отдохнуть.
Сам не зная почему, он пошел за ней к Замку.
Отдых, как увидел Харви, состоял из приятного купания в пурпурных водах дворцового рва и последовавшей за ним изысканной трапезы из каких-то оранжевых фруктов, смутно похожих на покрытых воском жуков. Они — он, девушка и домашний зверек с раздражающей привычкой каждые три секунды менять форму — сидели в довольно большом цветнике (как Харви понял, здесь был еще и зверинец) и созерцали. То есть девушка созерцала сад, зверек — Харви, а Харви — девушку. Им всем было очень хорошо, потому что они время от времени заливались смехом.
— Скажи. — Харви встал. — Я плохо представляю, кто я такой, где я и почему здесь, но… кто ты?
Она прикусила губу и сказала с наигранной веселостью:
— Боже мой, Харви, неужели ты не помнишь? Нет, вижу, не помнишь. Что ж, я… Дана. Скажи-ка, Харви, — она подошла к нему и заглянула в глаза, — что ты помнишь?
Харви перестал улыбаться, нахмурился и взъерошил черные волосы.
— Немного, — признался он, глядя в окно. — У меня такое чувство, что если хорошенько постараться… но я не уверен, что хочу вспоминать, — смутившись, закончил он.
— Но теперь, Харви, — Дана засмеялась и обняла его, — теперь ты здесь, и этого достаточно. Ты всегда был здесь.
Харви нежно посмотрел на нее:
— Хм, теперь ты возбудила мое любопытство. — Он поцеловал ее, но, почувствовав боль в ноге, повернулся и увидел странное существо, очень похожее на дракона, жгущее взглядом его икру. — Эй! — вскрикнул он и подпрыгнул.
— Тимоти! — строго сказала Дана, и дракон снова превратился в ее домашнего зверька. Она повернулась к Харви. — Извини. Ты ему понравился.
— Странный способ выражать любовь, — буркнул Харви.
Снаружи розовое небо стало темно-аквамариновым.
— О, милый, — вздохнула Дана, — уже ночь, а я не приготовила постель. Как ты считаешь, мы можем переночевать на кушетке? — спросила она.
— Мы?
— А, я и забыла, ты же только что прилетел, — отозвалась она рассеянно и чуть обиженно. — Ну, можешь один спать на кушетке. У нас целая жизнь впереди, и нам столько еще предстоит сделать.
Харви чувствовал себя настолько усталым, что даже не спросил, что именно. Он послушно последовал за ней по освещенному голубым светом коридору на балкон. Низкая кушетка с балдахином, покрытая шелком, стояла посреди террасы. Он повернулся, чтобы пожелать Дане спокойной ночи, и обнаружил, что ее уже нет. На ее месте, пыхтя, сидел маленький Перевертыш и слегка вибрировал, неуловимо меняя форму. Харви состроил рожу в ответ на его сердитый взгляд.
— Ревнуешь, да?
Ванная находилась справа от террасы. Харви решил: все, что ему нужно — просто напиться воды (она была пурпурная). На подбородке он не обнаружил щетины, которая обычно отрастала у него очень быстро. Он беззлобно ругнулся (только собрался отпустить бороду…), спрятал бритву и разделся. Пижама свободного покроя и неопределенного цвета лежала на кушетке. Она пришлась ему впору.
Ознакомительная версия.
