Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Он не мог воспользоваться своим коротким мечом, потому что я был слишком близко, и не мог вытащить пистолет, хотя и попытался это сделать вопреки местному обычаю, согласно которому в поединке нельзя применять оружие, какого нет у противника. По сути, марсианину оставалось лишь яростно вертеться в бесплодных попытках сбросить врага. При огромных размерах тела зеленый воин вряд ли был сильнее меня, и понадобилась всего пара мгновений, чтобы он, окровавленный и бесчувственный, опустился на пол.

Дея Торис приподнялась на локте и наблюдала за схваткой расширенными изумленными глазами. Утвердившись на ногах, я подхватил ее и отнес к одной из скамей, что стояли у стен зала.

И снова никто из марсиан не помешал мне, так что я, оторвав полосу от своего шелкового плаща, попытался остановить кровь, лившуюся из носа пленницы. Вскоре мне это удалось, и оказалось, что, кроме кровотечения из носа, никаких особых повреждений девушка не получила. Когда Дея наконец смогла говорить, она положила ладонь на мою руку и, заглянув мне в глаза, сказала:

– Почему ты это сделал? Ты, который отказался даже дружески кивнуть мне в первый час моего плена? А теперь рискнул жизнью и ради меня убил одного из своих товарищей. Я не понимаю… Как странно, ты живешь среди зеленого народа, хотя у тебя тело как у людей моей расы, вот только цвет кожи другой, чуть темнее, чем у белых обезьян… Скажи, ты человек или ты больше, чем человек?

– Моя история поразительна, – ответил я, – однако она слишком длинная, чтобы рассказывать ее прямо сейчас. Более того, я сам в ней сомневаюсь и очень боюсь, что другие мне не поверят. Пока удовлетворись этим и учти, что в данный момент я тебе друг, а если наши захватчики позволят, то еще и твой защитник, и твой слуга.

– Так ты тоже пленник? Но тогда почему у тебя оружие и знаки вождей Тарка? Как тебя зовут? Из какой ты страны?

– Да, Дея Торис, я тоже пленник, а зовут меня Джон Картер, и я из Виргинии, одного из американских восточных штатов, там мой дом; но почему мне разрешили носить оружие, я и сам не знаю, к тому же понятия не имел, что эти украшения принадлежат вождю.

Тут нас прервал подошедший воин, он держал в руках оружие, личное снаряжение и украшения, и я сразу же получил ответ на один из вопросов девушки – все части головоломки встали на свои места. Я увидел, что с тела моего противника все сняли, и во взгляде того, кто принес мне эти трофеи, прочел угрозу и уважение. То же самое произошло, когда я впервые надел марсианские знаки различия, и только сейчас мне стало ясно, что причиной тому явились мой удар, моя первая битва в приемном зале и смерть моего врага.

Да, теперь было понятно отношение марсиан к моей персоне. Я, так сказать, завоевал свои шпоры, и мне, согласно примитивному правосудию, чем всегда руководствовался зеленый народ (и что, среди прочего, побудило меня назвать Марс планетой парадоксов), были оказаны почести как победителю – вещи убитого и его статус перешли ко мне, то есть я стал одним из вождей. Именно поэтому мне впоследствии предоставили достаточно большую свободу и даже позволили находиться в зале приемов.

Я повернулся, чтобы принять амуницию поверженного воина, и заметил, что Тарс Таркас и еще несколько зеленых марсиан двинулись к нам. Взгляд Тарса Таркаса был насмешлив. Наконец он обратился ко мне:

– Ты говоришь на языке барсумиан слишком хорошо для того, кто всего несколько дней назад был глух и нем для нас. Где это ты научился, Джон Картер?

– Ты сам тому причиной, Тарс Таркас, – ответил я, – потому что дал мне наставницу, которая обладает выдающимися способностями; я должен поблагодарить за науку Солу.

– Она хорошо потрудилась, – кивнул Тарс Таркас, – но твое образование во всех других отношениях нуждается в шлифовке. Знаешь, чего бы стоила тебе твоя беспримерная опрометчивость, если бы ты не убил тех двух вождей, чьи регалии теперь носишь?

– Предполагаю, что тот, кого я не смог бы победить, расправился бы со мной, – с улыбкой ответил я.

– Нет, ты ошибаешься. Только в случае крайней необходимости, при самозащите, воин может убить пленника; нам хочется приберечь пленных для других целей, – сказал он, и на его лице отразились такие перспективы, о которых лучше было не думать. – Но кое-что может спасти тебя, – продолжил Тарс. – Если, учитывая твою доблесть, ярость и отвагу, Тал Хаджус сочтет тебя достойным служить ему, ты будешь принят в общину и станешь полноправным таркианином. Лорквас Птомел велит, чтобы к тебе проявляли заслуженное уважение, пока мы не добрались до главного жилища Тала Хаджуса. К тебе будут относиться как к вождю таркиан, но не забывай, что каждый равный тебе по положению отвечает за то, чтобы тебя благополучно доставили к нашему самому могучему и свирепому правителю. Я все сказал.

– Я тебя услышал, Тарс Таркас, – ответил я. – Как тебе известно, я не с планеты Барсум; ваши пути чужды мне, и в будущем я могу действовать только так, как привык раньше, в соответствии с тем, что мне диктует моя совесть, и по правилам моего народа. Если меня оставят в покое, я буду вести себя мирно, в противном случае пусть те барсумиане, с которыми мне придется иметь дело, уважают мои права иноземца, иначе поплатятся сполна. Но прежде всего, каковы бы ни были твои намерения относительно этой несчастной молодой женщины, давай договоримся: кто бы ни попытался в будущем нанести ей вред или оскорбление, ему сперва придется иметь дело со мной. Я понимаю, что вы не цените щедрость и доброту, но мне они дороги, и я могу убедить даже самого отважного воина в том, что эти качества совсем не ослабляют способности сражаться.

Обычно я не произносил столь длинных и напыщенных речей, но предположил, что таким образом задену чувствительную струну в груди у зеленых марсиан, и нельзя сказать, чтобы я ошибся. Моя речь явно глубоко задела их, и отношение ко мне в результате стало еще более уважительным.

Тарсу Таркасу, похоже, понравился мой ответ, но его слова прозвучали загадочно:

– А я думаю, что знаю Тала Хаджуса, джеддака Тарка.

После этого я повернулся к Дее Торис и помог ей подняться на ноги, а затем направился вместе с девушкой к выходу, не обращая внимания ни на топтавшихся рядом гарпий-охранниц, ни на вопросительные взгляды вождей. Разве я не был теперь таким же вождем? Ну, значит, я могу принять на себя ответственность. Они не стали к нам цепляться, так что Дея Торис, принцесса Гелиума, и Джон Картер, джентльмен из Виргинии, сопровождаемые верным Вулой, в полной тишине вышли из приемного зала Лоркваса Птомела, джеда таркиан Барсума.

Когда мы вышли наружу, две стражницы, которым было поручено присматривать за Деей Торис, поспешили за нами, как будто снова собирались ее конвоировать. Бедная девочка прижалась ко мне, и я почувствовал, как ее маленькие ладошки крепко стиснули мою руку. Жестом отогнав охранниц, я сообщил им, что теперь за пленницей будет приглядывать Сола, а Саркойю предупредил: ее ожидает внезапная и мучительная смерть, если она снова посмеет жестоко обращаться с Деей Торис.