- Ты решил уехать?
Как всегда, она попала в самую точку. Я не стал ничего отрицать, лишь молча кивнул головой.
- Я знала, что так будет. Я их предупреждала. Но они мне больше не верят. Они думали, я не вмешаюсь, что им удастся меня заставить...
О чем она говорит? Я не в силах был этого понять. Или не хотел? Слишком много загадок. Слишком много вопросов остается без ответов. Но я уже все решил и не нуждался в ответах.
- Я хочу, чтобы ты вышла. Я сейчас уеду, постараюсь вернуться.
- Я знаю. Постараешься вывезти из города эти проклятые пробы, и тебя убьют по дороге. Я знаю...
- Не такая уж ты провидица...
- Почему ты не хочешь, чтобы нас оставили в покое? Почему ты не отдал им эти пробы? Они же не принадлежат тебе! Тебе позволили взять их на время, верни то, что принадлежит им!
- Сейчас это единственный шанс у меня и, может быть, у всех нас. Никто не станет меня слушать. Я ничего не сумею объяснить без этого чемоданчика! Ты же все понимаешь. Веста!
- А если тебя выслушают, поверят, что тогда? Что это изменит?
- Я не знаю. Не хочу знать. У каждого из нас свой долг. Я обязан дать людям шанс. Они имеют на это право.
- Шанс для войны... Ну почему, почему вы всегда мыслите этими категориями, почему они преобладают надо всем прочим: война, враг, обман... Ты даже мне не веришь...
- Иногда я не верю даже себе. Одно я знаю. Мы наконец достукались. Достучались... Все имеет конец. Терпение природы не безгранично.
- Значит, ты все решил.
- Да.
- Ну так поезжай, чего ты медлишь?
- Я жду, когда ты выйдешь.
- Нет, мой милый. Когда-то ты сказал, что мы будем вместе до конца. До самого конца. Вспомни об этом.
- Я помню. Но ты все равно не сможешь мне помешать.
- Я и не собираюсь. Я знаю, что ничего не смогу изменить.
Я не имел права рисковать ее жизнью и знал, что, если понадобится, силой вытолкну ее из машины. Я повернулся, собираясь осуществить свое намерение.
- Прости, но у меня нет времени спорить.
Я протянул руку и не смог прикоснуться к ней, словно кто-то натянул в кабине между нами упругую непробиваемую пленку. Холодная странная усмешка тронула ее губы.
- Ты все еще думаешь, что тот человек в лаборатории попросту споткнулся? - Она помолчала. - Никто не виноват, что ты выбрал русалку. Мы поедем вместе и вместе до конца разделим все, что нас ждет в дороге. Я пыталась не вмешиваться, старалась забыть обо всем, чему меня научили там, в глубине, берегла наши дни. Их ведь было так мало, - сказала она с горечью. - Теперь мне уже нечего беречь... Ты не сможешь забыть сегодняшнего дня. Ты и раньше меня боялся, я знаю... А теперь поезжай...
Я молча повиновался. Мотор завелся легко, и машина понеслась по пустынной дороге прочь от центра города, от моря, к началу большой трассы, ведущей в столицу, к людям.
Машина вела себя слишком странно. Стоило прикоснуться к педали акселератора, как стрелка спидометра проскакивала цифру восемьдесят. Впечатление было такое, словно кто-то вставил под капот дополнительный мотор. Мне все осточертело, и, не задумываясь, я гнал машину вперед, стараясь поскорей вырваться из города, как будто это он был виноват во всем, как будто в нем сидела невидимая и неощутимая зараза, постепенно отнимавшая у меня Весту... Иногда, запрятанные где-то в глубине сознания, всплывали непрошеные мысли. Значит, напавший на меня человек не споткнулся... Как она это сделала?
Скорее всего он не был человеком. Странное оружие подобрал я на полу... Это был. "посредник" - так, кажется, называли они искусственных полулюдей? Но ведь и Веста тоже...
Я спохватился слишком поздно. Ее лицо исказила гримаса боли: "Она знает все, о чем я думаю. Это трудно выдержать. Но раньше я этого не замечал не замечал потому, что мне нечего было скрывать от нее. Наверно, люди еще не готовы к такому уровню общения, может быть, когда-нибудь, через тысячу лет..."
Далеко позади над морем занимался хмурый рассвет. Мы уже миновали центр города и приближались к окраине. Где-то здесь, перед выездом на загородное шоссе, должен был быть полицейский дорожный пост. Я толком не знал, кого мне следует опасаться. Кто были те люди, которые пытались похитить "Альфу"? Куда девался Гвельтов? Жив ли он?
- Это были люди из военной разведки, - как всегда неожиданно сказала Веста. - Они давно заинтересовались тем, что происходит в порту. С того дня, как американская атомная лодка приходила сюда с визитом "дружбы".
Я хорошо помню эту историю. В газетах тогда поднялась шумиха, сразу же прекращенная невидимой, но могучей рукой. Однако суть происшествия газеты успели сообщить... Кажется, все атомные заряды, бывшие на борту лодки, и топливо для реактора превратились в обычный свинец. До сих пор я считал эти сообщения газетной "уткой".
- В тот момент, когда вы с Гвельтовым отбирали пробы в заинтересовавшем их районе, вы попали под наблюдение. Какое-то время они не вмешивались, но недолго, как видишь.
- Что произошло в лаборатории? Где Гвельтов?
- Они хотели захватить ваши пробы с "Альфой". Гвельтов поднял тревогу, потом там появился посредник, которого ты видел. Гвельтов жив. Пока жив. А теперь у светофора поверни направо. Ты выедешь на шоссе за шлагбаум. Тебя уже ищут. Дорожной полицией объявлен розыск по радио.
Сам пост мы проехали спокойно. Однако через несколько, километров я увидел стоящий на боковой развилке "джип" военного образца. Возможно, он ждал здесь вовсе не нас. Я решил не рисковать и до отказа вдавил в пол педаль акселератора. Мотор басовито загудел, и машину буквально швырнуло вперед. Как только я прибавил скорость, "джип" ринулся нам наперерез. Однако водитель не учел мощности нашего мотора. Мы оказались у перекрестка на несколько секунд раньше. Не сумев перекрыть дорогу, "джип" оказался у нас в хвосте. Расстояние между машинами быстро увеличивалось. В заднем зеркале я увидел, что "джип" остановился. Почти сразу же прозвучал выстрел, и я услышал характерный визжащий звук, который бывает, если пуля ударит в препятствие и рикошетом уйдет в сторону. Однако самого удара не слышал. Не было и второго выстрела. При нашей скорости у них был один-единственный шанс, и они его использовали. Через полминуты "джип" превратился в едва различимое пятнышко. Мы неслись по пустому шоссе в полном одиночестве.
- Придется остановиться и осмотреть машину. Пуля могла ударить в покрышку.
- Не нужно. Пуля вообще не коснулась машины.
- Но я же слышал, как она отрикошетила!
- Это я ее остановила.
Я уже даже не удивлялся. Только посмотрел на Весту. Она дышала тяжело, и я мельком увидел у нее на лице гримасу боли, исчезнувшую сразу же, как только я на нее посмотрел.
- Может быть, ты объяснишь, как тебе это удается?
