— Эй, учигр!
Марге вынула платок и старательно высморкалась.
— Но ведь я же не плакала, — сказала она, и я ей поверил.
— Ш-ш! — прошипел я, глядя в угол. — Сейчас позабавимся.
И в ту же минуту в заполненном неестественным светом дилетантском ателье раздался всем знакомый марш семи гномов (мужской ансамбль а капелла).
Я смотрел, улыбаясь, на стеллаж. Из-под него гуськом вылезли человечки ростом этак сантиметров десять. Их было семеро, они поглядывали на нас с некоторой опаской, но все-таки маршировали и, не прерывая лихой песни, приближались к нам. На человечках были обычные для них костюмы: яркие кафтаны с гофрированными воротниками, короткие пышные штаны и довольно большие грубые башмаки. На головах у них были колпачки.
— Хэлло, камрады, — . помахал я им. — Поболтаем немного? Меня зовут Кааро.
— Хэлло, босс, — ответил Всезнайка, единственный безбородый, из конца колонны. — How do you do?
— Very nice, камрады, — развеселился я. — А вы?
— А-апчхи! — Это был Чихун.
— Будь здоров, парень, — закричали остальные, строй нарушился, и гномы образовали пеструю живописную группу.
Я был не в состоянии с ходу продолжать столь быстро завязавшуюся беседу. Мне уже приходилось встречаться с этими человечками, их всегда бойкий задорный мир был чужд мне, в какой-то мере даже неприемлем. Было в них что-то слишком «заграничное».
Их рабочие инструменты — кирки, лопаты и фонарики — валялись по всему полу. По-моему, слегка чокнутый Дичок, взглянув вверх, увидел ножки Марге, тут же смущенно опустил свои длинные ресницы и густо покраснел. Ворчун и Всезнайка успели это заметить.
— Болван! — сказал Ворчун басом.
— Да нет, что ты — он просто скромный! — взвизгнул Всезнайка. А Весельчак звонко захохотал. Марге по-школьному подобрала ноги под стул.
— Босс, — спросил Доктор деловито, — это новая Мисс?
— Мисс? — не понял я.
— Мисс Белоснежка, конечно. Мы, как тебе известно, всегда готовы. Кто королева, кто охотник, кто принц? Начали, да?
— Да нет, не то, камрады, — ответил я, немного смутившись. — Просто короткая дружеская встреча. Ребятки, эта дама — Марге.
— Марге-марка! — взвизгнул Всезнайка.
— Маргоо-а, — зевнул Соня.
— ALL right, — констатировал Доктор.
Я посмотрел на Марге. Девушка застенчиво улыбалась.
— Вот так, — сказал я гномам. — Ну, на сегодня все. Good bye!
Ни о чем не спрашивая, человечки построились, затянули песню и зашагали обратно под стеллаж.
Марге проводила их взглядом, фыркнула разок, но тут же притихла и задумалась..
— Так вот они, значит, какие, — сказала она. — В точности как в мультфильме.
— Марге, — сказал я, вставая. — За последние двадцать четыре часа ты кое-чего насмотрелась. Ты видела и ритуального волшебника, и вдохновенного волшебника, и нервного, невыдержанного волшебника, и сдрейфившего волшебника, а несколько минут назад ты видела весьма ребячливого волшебника; в настоящий момент перед тобой раскаивающийся и извиняющийся волшебник. Обещаю тебе, что в дальнейшем ты увидишь волшебника, который постарается держать себя в руках. Нам надо кое о чем договориться, это во-первых, и, во-вторых, я тебе кое-что должен.
— Должен?
— Об этом потом. Расскажи мне немного подробнее, как ты сюда попала и как все эти скверные штуки случились.
Марге уже знакомым мне движением головы отбросила волосы назад, взглянула на меня, как бы что-то припоминая, а затем с похвальной краткостью и точностью рассказала, что произошло после моего отъезда.
Прийт нашел в кармане брюк письмо» Устроил сцену. А Марге ничего не могла ему объяснить. Потом, когда Прийт начал кричать — неприятно, по-петушиному, — Марге убежала от него, собрала свои вещи и вместе с Мариной уехала в город. Дома она заняла денег. («Странно, мама даже не поинтересовалась, куда я еду». — «Подумай-ка, почему?» — «Ах да, конечно… Я еще не привыкла. Совсем из головы вылетело».) К середине дня она добралась на поезде до Таллина. В бюро справок Дома радио она узнала наш маршрут. На двух автобусах, Таллин — Пярну и Пярну — Икла, она доехала до Хяэдемеэсте. Оттуда дошла пешком до Кабли. А я полчаса назад уехал. Дальше было просто — еще один пеший переход, несколько вопросов деревенским жителям, ее принимали за девушку из летнего лагеря или певицу, затем она нашла жилище К. Рохувальда и стала ждать. В тот момент, когда я снова зажег свет, она проскользнула в затихший дом. («И вот я здесь, не даю вам отдыхать и ничего… Драть меня некому!»)
— Никакой нужды нет тебя драть, — прервал я неделовой конец ее делового рассказа. — Так-так-так… А по дороге, ну, пока ты сюда ехала, ничего необычного не случилось?
— Нет, — ответила Марге с удивлением. — Ах, да… Но что же в этом необычного?.. Я вспомнила, что утром, вскоре после вашего отъезда, над нашим лагерем пролетел вертолет. Быстро и очень низко. Некоторые ребята еще побежали по лугу следом, хотели посмотреть.
— Красный?
— Я не обратила внимания».. Я только потому об этом вспомнила, что именно тогда подошел Прийт с этим письмом… И еще вечером… Знаете, я немножко удивилась, когда увидела вечером, тогда, когда сходила в Хяэдемеэсте с автобуса, опять какой-то вертолет… над морем. Я вообще раньше вертолетов не видела.
— Так-так-так… Припомни — что было еще?
— Ничего. Ах, да, правильно… Но это, кажется, совсем не важно.
— Что именно?
— Да так, пустяки. Один немножко… ну, окосевший мужчина, мой отец обычно так говорит — окосевший, стал ко мне… ну… я не знаю… он вроде бы стал приставать. Подошел и говорит, что за охота вам ехать… как это он сказал — в такую собачью погоду и что… Очень настойчиво звал… в кино или в кафе, я уж не помню, а я не хотела с ним разговаривать, потому что на нас уже люди начали посматривать. Но он был… ну, такой забавный, смешной и серьезный вместе с тем. По-моему, он не очень был окосевший, так, самую малость… Мне не понравились его глаза.
— А волосы?
— Волосы? По-моему, самые обыкновенные. Кажется, светлые.
— Так-так-так…
— И знаете, по-моему, он вовсе не из той категории… мужчин, которые, ну… к девушкам пристают. Он для этого слишком стар, это во-первых, и потом у него такое заурядное плоское лицо…
— Сколько, по-твоему, ему лет? — Ну, по крайней мере тридцать!
— Хм… Я еще старше.
— Нет, — возразила Марге. — Вы молодой.
— Ладно, — махнул я рукой. — Круглолицый, говоришь?
— Разве я так сказала? Ах да, в самом деле, он круглолицый.
— Марге, — сказал я, — для начала этого достаточно.
На первом этаже послышались шаги. В передней или в кухне. Я прислушался. Кто-то открывал внизу окно.
