Николай Томан - В созвездии трапеции

Андрей Петрович встает сегодня очень рано. У него много дел в институте. К тому же он собирается побывать все-таки у академика Аркатова и напомнить ему о его обещании. Илья еще спит, и он не решается будить его. Да и о чем, собственно, говорить с ним сейчас, не зная, сможет ли Аркатов помочь ему чем-нибудь. Нет, лучше, пожалуй, отложить этот разговор с Ильей до вечера…

К академику Андрей Петрович попадает только во второй половине дня. Аркатов, как всегда, любезен и без напоминания, сам заводит разговор об эксперименте Ильи.

— Я все помню, дорогой мой доктор Нестеров. Собирался даже позвонить вам сам. Не сделал этого раньше лишь потому, что нечем было вас порадовать. Да и теперь мало что изменилось к лучшему. Сами знаете, что значит конец года… Но я докладывал об эксперименте вашего сына вице-президенту, и он очень этим заинтересовался. Не сомневаюсь, что с января (а до этого не так уж далеко) мы получим все необходимое, чтобы начать самое серьезное изучение его антигравитационного эффекта.

В Союзгосцирке, вопреки опасениям директора цирка, не очень удивились предложенному им фантастическому проекту. А не очень удивились потому, что Анатолий Георгиевич уже побывал здесь и в частной беседе изобразил их замысел самыми яркими красками.

И вот сейчас, когда директор цирка, терзаемый еще большими сомнениями, чем ночью, и уже почти не верящий в успех дела, завершает свой доклад, его не засыпают вопросами и даже, кажется, не смотрят на него, как на сумасшедшего. Ободренный этим, он уже со значительно большим энтузиазмом заключает:

— Мы ведь очень любим говорить на конференциях и совещаниях, что надо смелее использовать в наших аттракционах все новые и даже новейшие достижения науки и техники. Вот и давайте попробуем осуществить антигравитационный эффект Ильи Нестерова. И если нам удастся создать на его основе цирковой аттракцион, то этим самым мы опередим даже Академию наук по внедрению науки в практику.

Ответственный товарищ, которому поручено окончательно решить вопрос об эксперименте Нестерова на цирковом манеже, добродушно улыбается:

— Это, конечно, очень хорошо, что новейшее научное открытие на сей раз попало в цирк раньше, чем в Академию наук, но я лично полагаю, что без консультации с академиками затевать это технически очень замысловатое предприятие неразумно. Нужно, следовательно, связаться с кем-нибудь из Академии и посоветоваться.

Директор цирка, прекрасно понимающий всю сложность задуманного эксперимента и свою личную ответственность за это, охотно соглашается с таким резонным, на его взгляд, предложением. Однако, прежде чем связаться с Академией наук, он решает посоветоваться об этом со своим главным режиссером.

— Боюсь, что это может погубить все дело, — выслушав директора, с сомнением качает головой Анатолий Георгиевич. Непонятно, почему? Я ведь говорил уже вам, что Илья Нестеров потому и соглашается повторить свой эксперимент у нас, что…

— А, да-да! — восклицает директор. — Вы мне рассказывали. Академия наук вроде не торопится пока… Так тогда, может быть, вообще все это не очень серьезно?

— Ну, что вы! Напротив — настолько серьезно, что я боюсь, как бы Академия наук, узнав о намерении Ильи…

— Все ясно тогда! Нужно, значит, действовать незамедлительно. Они и в самом деле могут приостановить все другие эксперименты и срочно заняться антигравитационным эффектом Нестерова.

— Конечно же! И тогда уж Нестерову будет не до нас. А если мы начнем сооружать его установку, то потом не страшно, если даже они *и спохватятся. Илья Нестеров человек слова, он нас не подведет. Да и Михаил Богданович головой за него ручается.

Ирина Михайловна долго не может понять, что хотят от нее Илья и Михаил Богданович. Они почему-то просят ее ничего не говорить пока Андрею Петровичу о их замысле.

— Но почему все это втайне от отца? — недоуменно спрашивает она Илью. — Ведь он обращался в Академию наук и там обещали выделить средства…

— А когда? Лишь в будущем году, а я просто не в силах ждать.

— А если тебя постигнет в цирке неудача? Кто знает, как тогда отнесутся к этому в Академии наук…

— Потому-то и не следует ставить их в известность о нашем замысле, — заговорщически шепчет Михаил Богданович.

— И вовсе не потому! — протестующе машет рукой Илья. Просто не хочется расстраивать папу раньше времени. Я ведь не сомневаюсь, что ему не понравится наше решение осуществить мой эксперимент в цирке.

— А ты осилишь все это один? — тревожно смотрит в глаза сыну Ирина Михайловна.

— Я не один. Со мной будет Лева Энглин. С завтрашнего дня мы с ним числимся в отпуске. Вот и займемся модернизацией вашего цирка.

— Поможет им и Виктор Захарович Миронов, — успокаивает Дочь Михаил Богданович. — Ты должна знать его, Ира. Он всегда конструировал для нас самую сложную аппаратуру. А теперь вообще будет заведовать нашим, конструкторским бюро. Добились мы наконец такого бюро для нового здания цирка!

— А что вы скажете Андрею Петровичу? Как объяснить ему, где Илья будет проводить свой отпуск?

— Я скажу ему, что уйду в туристический поход, — небрежно машет рукой Илья.

— А я должна буду поддерживать эту выдумку?

— Ты сделаешь это для блага нашего родного цирка, Ирина! — смеется Михаил Богданович.

На следующий день Илья с Михаилом Богдановичем и Анатолием Георгиевичем едут в новое здание цирка.

— Я очень доволен Виктором Захаровичем Мироновым — заведующим нашим конструкторским бюро, — оживленно говорит Анатолий Георгиевич. — Он уже и штат себе подобрал. Решил даже кибернетика пригласить. Конечно, крупного ученого к нам не заманишь. Тут нужен энтузиаст, и, знаете, он нашел такого. Молодого кандидата наук, Васю Милешкина, который согласился работать у нас по совместительству. Я еще не очень уверен, что его должность нам утвердят, но совершенно убежден, что он будет работать у нас даже бесплатно. Во всяком случае, он приходит теперь в наше конструкторское бюро почти ежедневно, даже не будучи зачисленным пока ни в какие штаты.

— И серьезный специалист? — спрашивает Илья, хорошо знающий, что в науке (а чаще около науки) есть немало чудаковатых и не очень серьезных молодых людей, ухитряющихся каким-то образом защитить кандидатские диссертации и совершенно не способных к научной работе.

— Виктор Захарович уверяет, что очень толковый. Считает даже просто счастьем, что ему попался такой человек. Да вы сами с ним сегодня познакомитесь. Нам вообще очень повезло с составом конструкторского бюро. Во-первых, это не просто профессионалы-конструкторы, которым не важно, что конструировать, лишь бы конструкции были по их инженерной специальности. Это люди, отлично понимающие, что они будут конструировать аппараты для людей, рискующих жизнью.