Маклин позвонил и услышал, как в квартире зазвенел звонок.
Наступила тишина. Они стояли и ждали.
— Да, да, иду! — послышался голос за дверью.
Маклин и Айзеле услышали лязганье отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров — дальше не пускала цепочка.
— Кто там? — спросили из-за двери.
— Мы из полиции, — ответил Маклин. — Это вы нам звонили? Можно войти?
Дверь на секунду закрылась — цепочку сбросили — и тут же открылась.
Перед ними стояла очень привлекательная девушка: высокая, темные волосы, большие карие глаза, правильные черты лица. Накрашены только губы. Красная из грубой материи юбка и белая блузка, волосы стянуты сзади красной лентой.
— Привет! — сказала она. — Заходите. Я ждала вашего прихода.
Они вошли в квартиру, проследовали за ней по короткому коридору и вошли в просторную комнату.
— Присаживайтесь, — сказала впустившая их девушка.
— Меня зовут Иоханна Драйер. Я — подруга Вероники Лауфер.
— Мисс Драйер, — сказал Айзеле, — это мистер Маклин, начальник отдела по розыску пропавших лиц, а я — сотрудник этого отдела. Меня зовут Макс Айзеле. Нам хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Они присели и огляделись. На первый взгляд все напоминало жилище студента. В комнате царили чистота и порядок. Софа с подушками и зачитанным номером какого-то журнала. Письменный стол. На стене плакат, полки с пестрыми рядами книг. Лишь через некоторое время бросились в глаза детали, не вписывающиеся в представление о студенческом жилье. Ультрасовременный сервировочный столик с богатым выбором спиртных напитков. Двуспальная кровать с бронзовой спинкой и ярко-красным сатиновым бельем. Рядом с кроватью, на стуле, кимоно, тоже красного цвета, с кружевной отделкой.
— Сколько вам лет, Иоханна? — спросил Маклин.
— Девятнадцать, — ответила она.
— Расскажите о своей подруге, — попросил Айзеле.
— Веронике двадцать лет. Она — студентка. Мы с ней учимся на факультете журналистики.
— Родители помогают ей? — спросил Маклин.
— Нет. Она ушла от них и живет самостоятельно.
— Откуда же такая богатая обстановка?
— Она подрабатывает как «кол-герл», «девушка по вызову».
— Я догадался.
— В этом нет ничего плохого. Уж лучше торговать собственным телом, чем наркотиками.
— Это ее личное дело, — сказал Маклин, — и меня это не касается. Я хочу только выяснить, не связано ли ее исчезновение с подобными доходами.
— Я не могу вам ответить на этот вопрос, — сказала Иоханна.
— Не можете или не хотите? А может быть, вы кого-то боитесь? — спросил Маклин.
— Я не знаю ее клиентов и не смогу помочь вам в этом вопросе.
— У нее есть дружок, с которым она проводит свое свободное время?
— Нет. У нее просто нет свободного времени.
— Как вы вошли в ее квартиру?
— Она дала мне второй ключ.
— Когда вы обнаружили ее исчезновение?
— Дней десять назад.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
— Сегодня четверг. На прошлой неделе, в понедельник, утром около десяти я пришла к ней. Мы должны были готовиться к сдаче экзамена. Вероника очень пунктуальна и если мы договорились, то она обязательно будет ждать. Когда я пришла и позвонила, мне никто не открыл. Я удивилась, открыла дверь своим ключом и вошла.
— Простите, Иоханна, а почему вы позвонили? Ведь у вас был ключ.
— Ну, знаете… А вдруг у нее кто-то есть. Мы с ней договорились, что прежде чем войти, я всегда предварительно звоню условным образом. Чтобы она знала, что это я.
— Рассказывайте дальше.
— В квартире никого не было. На письменном столе лежала воскресная газета. Все было чисто прибрано. Я сняла с полки нужные мне книги и стала готовиться одна, чтобы не терять времени. Я надеялась, что она где-то задержалась и скоро придет. Потом я выпила кофе с печеньем. В 17 часов я ушла.
— Ну и?..
— Она не появилась дома и в последующие дни. Меня охватило какое-то беспокойство, которое увеличивалось с каждым днем. У меня такое чувство, что с ней случилось несчастье. Я не стала сразу звонить в полицию, так как там наверняка знают о ее побочных заработках и только посмеются надо мной. Но когда прошли полторы недели, я решила позвонить вам. Если бы с ней все было в порядке, она давно бы дала о себе знать. Помогите ее найти, мистер Маклин.
— Мы сделаем все, что в наших силах, Иоханна. Благодарю вас. Если узнаете что-то новое, позвоните нам. Пойдем, Макс.
Оба гостя поднялись и молча вышли из квартиры.
3
Месяц спустя после исчезновения Лауфер Маклин пребывал в плохом настроении. Выражение его застывшего лица предупреждало Макса, что сейчас лучше с ним не заговаривать. Макс набрался терпения и, глядя на Маклина, прикидывал, что у него на уме.
Наконец, когда молчание стало действовать Максу на нервы, он не выдержал.
— Что-нибудь случилось, мистер Маклин?
— Случилось то, что нам попался совершенно безнадежный случай. Эта Лауфер вышла из дома утром, села в автобус и пропала. С того дня ее никто не видел. Нет никаких следов, никакой зацепки. Я опросил всех ее знакомых, всех студентов и преподавателей, с которыми она общалась. Звонил ее родителям. Никто ничего не знает.
— А может быть, знает, но боится сказать, — осторожно заметил Макс.
— Это не меняет дела. Поиск ничего не дал. Неужели придется докладывать шефу, что двадцать дней поисков прошли впустую, что не только нет никакой ниточки в руках, но и никакой идеи не пришло в голову? Что ты скажешь по этому поводу, Макс?
— Я думаю, господин Маклин, что у нас осталась только одна реальная возможность,
— Выкладывай, Макс.
— Нам следует обратиться к Карлу Россу.
Предложение обратиться к известному экстрасенсу не повергло Маклина в шок. Ему самому уже приходила в голову подобная мысль. Судя по отзывам, Росс помогал разгадывать самые сложные загадки. Маклин вспомнил все, что он знал и слышал о Россе и, немного поколебавшись, подошел к телефону и набрал номер, который дал ему Айзеле. Отозвался женский голос, милый, чистый успокаивающий голос.
— Секретарь мистера Росса слушает. Чем могу быть вам полезна?
— Здравствуйте, говорит Чарльз Маклин из уголовной полиции. Я хочу попасть на прием к господину экстрасенсу и как можно быстрее.
— Я очень сожалею, мистер Маклин, но ближайшие две недели полностью заняты.
— Но дело очень срочное. Я не могу столько ждать.
— Подождите минутку. Я выясню, что можно сделать.
Прошло сорок секунд и тот же милый голос сказал:
