- А мы тут при чем?- удивился Астанин.
- Предполагается, что наши соотечественники могут быть необъективны в том случае, если пилоты предложат часть гонорара.
- То есть?
- Представь себе, например,- начал объяснять американец,- что наши ковбои за весь месяц не сделают ни одного вылета, а затем дают мне акт, в котором говорится, что они трижды в сутки ныряли на предельную глубину. Файлы с записями навигационного компьютера, естественно, приводятся в негодность... Я подписываю эту бумажку, ЮНСА платит пилотам бешеные деньги, из которых мне полагается законных процентов двадцать пять - и все довольны. Поэтому желательно, чтобы документ был заверен еще и "советменом", ведь вам доллары вроде бы ни к чему.
- Век живи...- хмыкнул Ярослав.- Спасибо, что предупредил.
В тот же день он, подняв материалы инструментальной разведки, составил табличку рейдов батискафа и с тех пор регулярно отмечал длительность вылетов и достигнутую глубину.
Почти две недели батискаф возвращался практически без улова. То немногое, что попадало в приемные емкости, отдаленно напоминало микрофауну верхней атмосферы больших планет Солнечной системы. Наконец Райт крупно поговорил со своей бандой, после чего те целый день ходили непривычно мрачные, но все-таки нырнули на восемьсот бар и привезли полные контейнеры добычи.
- Ради таких мгновений мы и живем,- прокомментировал Чарли.
Обитатели планеты Циклоп оказались совершенно восхитительными тварями. Главной неожиданностью стали их малые - не больше апельсина - размеры. Космонавты подолгу сидели возле аквариума, любуясь медленно плавающими в полужидкой газовой смеси - давление как на дне океана - гроздьями разноцветных елочных шариков. Были среди циклопидов и две особи несколько иного типа: вытянутые, заостренные, стремительные - вероятно хищники.
Вскоре выяснилось, что обитатели планеты не являются животными в привычной для людей смысле. Циклопиды находились в родстве не столько с органическими газовыми пузырями Юпитера и Урана, сколько с земными и венерианскими шаровыми молниями. Огромными стадами дрейфовали они в сильно наэлектризованных областях атмосферы, питаясь свободными ионами. Профессор Райт назвал их "ионофагами".
В эти дни Астанин отметил странный факт: появление новых объектов не прибавило интенсивности райтовским расчетам. Наоборот, объем вычислительных работ начал постепенно сокращаться. И тогда командир, пожалуй, впервые заинтересовался исследованиями американского ученого. До сих пор он был убежден, что Райт попросту систематизирует собранную за сутки информацию. Однако, если задуматься, для подобной статистики вовсе не требовалось часами гонять мегапроцессорный комплекс огромной производительности, за секунды решающий задачи навигации в многомерном гиперпространстве. Вычисления Райта напоминали, скорее, моделирование сложных динамических систем.
К его немалому удивлению, Райт ответил на этот вопрос более чем исчерпывающе. Прежде всего выяснилось, что Чарли не астрозоолог, и вообще не имеет никакого отношения к биологическим наукам. Он был доктором философии в области прикладной математики и занимался компьютерным моделированием процессов эволюции. Для этой цели он разработал методику, с помощью которой можно было при наличии некоторого минимума исходных данных вычислить ход развития жизни на планете.
- Когда мои ковбои привезли первые образцы из верхней атмосферы,- говорил он, увлекаясь все больше и больше,- я начал просчитывать варианты, и получилось, что здесь должно быть два пояса жизни. Первый - в области с давлением около килобара, второй - в районе двадцати-тридцати килобар.
- Туда ваш батискаф не достанет,- заметил Ярослав.
- Это так, к сожалению,- признал математик.- Тем не менее, первый пояс мы нашли именно там, где искали, что лишний раз подтверждает верность моего метода.
- Если я вас правильно понял, вы делали правильные прогнозы и на других планетах?
Американец странно посмотрел на него и сказал:
- Да. На Земле.
Смысл этой фразы стал ясен Астанину лишь после того, как он выслушал историю от начала до конца со всеми необязательными подробностями.
Несколько лет назад Райт попытался априорно рассчитать эволюцию жизни на родной планете. В качестве исходного объекта были взяты какие-то простейшие (не то инфузории, не то ланцетники - Ярослав не стал уточнять), которые описывались полусотней различных параметров: количество зубов и конечностей, температура тела, способ дыхания, тип пищеварения и так далее. Параметры эти произвольным образом варьировались, и программа компьютера - в соответствии с законами естественного отбора - отбрасывала в каждом поколении типы организмов, наменее приспособленные к жизни в создавшихся условиях.
Специальная подпрограмма вводила в расчет данные об изменениях в окружающей среде. Учитывалось также периодическое - каждые 20-25 миллионов лет - сближение с Солнцем карликовой звезды Немезида.
Результаты превзошли все ожидания. Моделируемая эволюция аккуратно пробежала по ступенькам от панцирных рыб, мимо динозавров, к млекопитающим. Эксперимент был остановлен, когда на дисплеях нарисовались двуногие прямоходящие существа.
- Очень оригинальная работа, вас можно поздравить,- искренне сказал Астанин.- А в чем причина вымирания динозавров?
Райт охотно пояснил, что ящеров погубила Немезида. Приближаясь к Солнечной системе, она принесла с собой тучу комет и астероидов, некоторые из которых врезались в Землю, стирая с лица планеты целые экологические ниши.
- Самое пикантное,- добавил математик,- что именно Немезида сделала динозавров господствующим видом земных животных. Кометная бомбардировка, сопровождавшая ее предыдущие посещения, очистила планету от многих потенциальных конкурентов.
- Я где-то слышал выражение "Вселенная безжалостна",- задумчиво припомнил Ярослав.- Действительно, жестокая ирония: Немезида подарила ящерам жизнь, чтобы затем уничтожить их.
- Между прочим, люди тоже многим обязаны этой звезде,- с улыбкой произнес Райт.- Ее последнее сближение с Землей, имевшее место двенадцать миллионов лет назад, подозрительно совпадает с появлением первых предков человека: проконсула, рамапитека и анголантропа.
Так уж вышло, что постепенно и незаметно Ярослав изменил свое отношение к Райту, который оказался талантливым человеком и яркой личностью. Что же касается некоторых неприятных черт характера, то тут следовало проявлять понимание и делать скидку на заокеанское происхождение. Человека, как известно, формирует среда. Астанин даже чувствовал себя немного виноватым за прежнюю неприязнь к ученому, о которой тот впрочем и не догадывался.
