— Не темни, ты ведь знаешь, кто скрывается за этими М. О. С?
— Проверка вывела нас на ближайших родственников этого М. О. С; мы копнули глубже, сверив почерк. М. О. С.— это Мадрена Орн Стэндиш.
Орн окаменел.
— Мадди? — Он медленно повернулся к Стетсону.— Вот, оказывается, что так гложет тебя.
— Мы знаем, ты не был дома с семнадцати лет. Проверили все этапы твоей жизни. Ты чист. Вопрос лишь в том…
— Позволь мне,— перебил его Льюис.— Вопрос в том, сумею ли я выстоять, если мои пути пересекутся с сестрой?
Стетсон молчал. Орн заметил, как человеческое отступило в нем назад, скрывшись за маской старшего офицера Службы Р — У. Одна рука в кармане. Что там: передатчик или оружие?
— Я понимаю тебя,— нарушил наконец молчание Орн.— Я не забыл клятву, которую дал, и помню свой долг. «Не допустить еще одной войны». Но неужели Мадди замешана в этом?
— Без сомнения,— хрипло сказал Стетсон.
— Мадди?
Орн вспомнил детские игры. Рыжеволосую девчонку-сорванца, легкую на подъем искательницу приключений.
— Ну?
— Моя семья не связана с заговорщиками. Как могла Мадди впутаться в это?
— Мне кажется, ее муж…
— А, член Совета на Каргоне. Я не встречался с ним, хотя слышал о его карьере, да и Мадди писала мне.
— Ты любишь свою сестру,— утвердительно сказал Стетсон.
— У меня остались теплые воспоминания,— с расстановкой произнес Орн,— Она помогла мне бежать из дому.
— Почему ты убежал?
Льюис помолчал, словно взвешивая ответ, стараясь, чтобы голос прозвучал бесстрастно.
— Это семейное дело. Я знал, что делаю, а семья возражала.
— Ты хотел поступить в десантные войска?
— Нет, они служили ступенькой к И — О. Ненавижу насилие и еще женщин, привыкших командовать.
Стетсон прищурился, глядя, как с запада приближается флиттер. Зеленый солнечный свет отражался от его блестящей поверхности.
— Ты готов… внедриться в семью Буллонов для того, чтобы…
— «Внедриться»!
— Выяснить все возможное о заговоре против предстоящих выборов.
— За сорок два часа!
— Может, и того меньше.
— Как мы будем поддерживать связь? В резиденции я окажусь как взаперти.
— Ты помнишь тот мини-трансивер, вшитый тебе перед операцией на Гиене? По моей просьбе врачи снова вживили его, когда склеивали твое тело.
— Очень мило с их стороны.
— Все происходящее рядом с тобой мы услышим.
— Что ж, это заставит меня хранить верность.— Орн покачал головой, пораженный странным ощущением. «Стоит лишь пожелать, и трансивер выскочит из тела, словно выжатое из перезревшего фрукта семя». Какая-то глупая, совершенно безумная мысль.
— Не говори ерунды, — слабо запротестовал Стетсон.
Смущенный странными мыслями, Орн коснулся спрятанного микрофона, напрягая голосовые связки, уверенный, что шипящий, накатывающий, словно прибой, голос слышит кто-то невидимый.
— Привет! Подслушиваешь? Не пропусти моей игры с Дианой Буллон. Узнаешь много полезного о работе эксперта.
К его удивлению, ответил Стетсон:
— Смотри, не забудь, зачем ты там находишься…
Орн замолчал, погруженный в свои мысли.
«Значит, у Стетсона одно из этих чертовых устройств. Доверяет ли Р — У кому-нибудь еще?»
«Рассматривая обратную связь с точки зрения человеческих организмов, мы сталкиваемся с феноменом, подразумевающим наличие сложных подсознательных процессов в индивидуальном и коллективном или общественном значении. Подсознательное влияние на отдельные индивидуумы изучено достаточно хорошо. Однако крупномасштабные процессы практически неизвестны. Мы намереваемся исследовать их латентно, в некоем статистическом измерении, наблюдая эволюции, происходящие веками. Часто мы соотносим подобные процессы с действиями сверхъестественных сил и склонны избегать аналитического исследования».
Из Лекции Аббата для частного пользования.
Госпожа Буллон, напоминающая толстенькую мышку в своем серебристо-сером длинном платье, остановилась посреди комнаты для гостей, сложив руки на животе.
«Я не должен забывать звать ее Полли, как она просила»,— напомнил себе Орн.
У нее были дымчато-серые глаза, седые волосы, зачесанные назад и скрытые под усеянной бриллиантами сеточкой, и… шокирующе низкий, хрипловатый голос, звучащий из крохотного рта. Линии лица, минуя несколько подбородков, плавно переходили на подобающую ее комплекции грудь, а затем резко обрывались вниз, вызывая в памяти ассоциации с небольшим бочонком. Ее головка едва доставала плеча Орна.
— Мы хотим, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома, Льюис. Считай себя членом нашей семьи.
Орн огляделся. Простая обстановка, со старомодным селектоколом для изменения сочетания цветов. Поляризованное окно смотрело на овальный плавательный бассейн. Стекло (а он был уверен, что это стекло, а не более современный материал), затемненное до синего цвета, создавало за окном иллюзию пейзажа, залитого лунным светом. Кровать у стены, несколько встроенных шкафов. Через приоткрытую дверь виден кафель в ванной комнате. Все кажется таким уютным…
Орн действительно почувствовал себя дома.
— А мне и кажется, что я дома,— улыбнулся Орн.— Знаете, ваш дом так напоминает мой родной — на Каргоне. Насколько я его помню. Я поразился, увидев его с воздуха. Если бы не месторасположение — практически идентичен.
— Мы с твоей мамой одинаково смотрели на жизнь, когда учились в школе,— ответила Полли.— Мы были очень близкими подругами. Мы и сейчас близки.
— Вы, наверное, сделали все это для меня,— сказал Орн. Собственный голос вызвал странное, враждебное по отношению к себе чувство. «Какая пошлость! Какое лицемерие!» — Я даже не знаю, как смогу отблагодарить вас,— тем не менее продолжал он.
Со стороны двери, за спиной Орна, раздался низкий мужской голос.
— А, вот вы где!
Обернувшись, он увидел Ипскотта Буллона, Верховного Комиссара Лиги, предполагаемого заговорщика.
Высокого роста, с угловатыми чертами лица, черными пронзительными глазами под густыми бровями и мягкими редеющими волосами, он производил впечатление человека довольно неловкого.
«Буллон явно не похож па диктатора или заговорщика»,— подумал Орн.
Верховный Комиссар прошелся по комнате. Низкий голос, казалось, заполнил собой все пространство.
— Рад, что ты уже поправился, сынок. Надеюсь, тебе здесь понравится. Если что-то не так — скажи…
— Все…— Орн запнулся,— прекрасно.
— Льюис сейчас сказал, наше жилище напоминает ему родной дом на Каргоне,— вставила Полли.
