Седрик чуть слышно засмеялся. Его охватил охотничий азарт, и возня вокруг него выглядела многообещающей. Он спешно прицепил среднюю блесну на леску. Повсюду полным ходом продолжался завтрак, было похоже на то, словно озеро кипело в нескольких местах. Он забросил удочку. Треск катушки был новым звуком в этой тишине. Впереди него по воде хлестнул поплавок. Седрик начал медленно вращать катушку. Сверкнула блесна, крючок остался нетронутым.
После третьего броска клюнул маленький окунь. Эти твари необыкновенно хищные и прожорливые. Рот разбойника был меньше крючка, все же он почти заглотил три кончика. Следующие броски тоже принесли не больше, и затем, когда он больше не верил в успех, удочку неожиданно затрясло. Его сердце громко забилось, когда далеко перед ним что-то ударило по воде. По противодействующей силе Седрик мог оценить вес своей добычи. Рыба напрасно пыталась освободиться от крючка. Сом перепутал блесну с маленьким блестящим карпом. Это была большая тварь, которая требовала от Седрика силы и сноровки. Он остановил катушку, но рыба метр за метром удалялась от него. Если бы леска закончилась, она бы порвалась. Левой рукой Седрик отвязал лодку. Когда Сом уплыл вместе с лодкой и рыбаком, Седрик снова смотал леску. Затем рыба сменила направление и попыталась уйти в камыши. Седрик тащил, ворочался на месте и боялся, что сом мог бы освободиться в камышах от крючка. Сом снова сменил направление.
— Тащи, тащи, усатый, — пробормотал Седрик, — утоми меня. Ты славный парень, это я называю удачным днем. Плотва не будет скучать по тебе, браток. Видишь, так каждый находит своего повелителя…
Где-то на воде тарахтела моторная лодка. У Седрика не было времени, чтобы посмотреть в ее сторону. К этому часу и рыбаки начинали разъезжать кто-куда. У сома была сила слона и выносливость леопарда. Эта тварь знала, что на кону ее жизнь. У Седрика на лбу проступил пот. Леска, натянутая до отказа, вытанцовывала на поверхности озера. Сом то и дело хлестал хвостом по воде, прыгал в воздух и, казалось, у него было сто жизней. Всякий раз, когда Седрик подтягивал его ближе к лодке, тот снова становился на дыбы и уплывал. Седрик отпускал леску, скручивал ее обратно и снова отпускал. Камыши были далеко позади них.
Через час охотник и зверь устали. Не оказывая сопротивления сом позволил притянуть себя ближе. Седрик закрепил леску к лодке. Седрик наблюдал за своей жертвой с чувством триумфа.
— Ты сдался, усатый? — довольно спросил он. — Вот так вот, когда нет разума. Если бы ты не был хищным, мог бы сейчас еще плескаться в воде. Сейчас я тебя сфотографирую. Не двигайся, усатый, я вытащу тебя к дому…
Неподвижный, словно ствол дерева сом поддался.
Когда Седрик пристал к лодочному причалу, жизнь снова вернулась в рыбку. Леска натянулась, Седрик больше не мог вовремя распустить ее. Леска порвалась.
— Ах ты, собака!
Он изрек еще несколько ругательств и прыгнул в воду. Рыба на мгновение застыла на месте; было похоже на то, словно она благодарила бога о спасении. Седрик схватился за леску обеими руками, но зверь ускользнул от него и медленно и величаво уплыл от него, утаскивая за собой оборванный шнур.
Седрик растерянно смотрел вслед тени. Несколько секунд он стоял в воде, озлобленный и беспомощный. Затем он застыл от удивления. За его спиной хрустнули ветки. Послышались шаги, шорох платья. Не поворачиваясь, Седрик сказал: «Ты пришла слишком поздно, Анне, он ушел. Такого большого приятеля в одиночку на землю не затащишь…».
В этот момент ему пришло в голову, что Анне вообще не должно было быть на берегу. Озадаченный, он повернул голову. На лодочном причале, в пяти шагах от него стояла девушка. Но эта девушка была не Анне.
— Добрый день, — сказала Нанга, — я надеюсь, Вы не будете винить меня в неудаче.
Она не могла удержаться от улыбки, потому что Седрик, который все еще стоял в воде, был немного похож на рыбу. Его рот был слегка приоткрыт, и он посмотрел на Нангу с невероятным удивлением.
— Вы меня точно перепутали, — продолжала она, — меня зовут Нанга и я ассистентка профессора Шагана. Он заведует обсерваторией Маник Майя на Суматре — Вы, наверное, уже слышали это имя.
Седрик выбрался из воды. Она говорит, подумал он, значит у меня не галлюцинации; и Суматра тоже может соответствовать истине, потому что кажется она родом из тех краев. Но что ей нужно здесь? Он поклонился и назвал свое имя.
— Извините, я лучше не буду давать Вам руку. Смею предположить. Вы заблудились?
— Нет, — ответила Нанга, — я не заблудилась. Я хотела попасть к Вам. Ваш адрес я узнала от Александра Вулько.
Седрик указал на дом. Пока он шел впереди, он размышлял о том, что мог бы значить этот странный визит. Может быть, она журналистка? Ее странное появление еще больше подстегнуло его любопытство. На Нанге был ишьянг, длинное до пят, облегающее платье, по бокам с разрезом, на нем пестрый сиданг, принятая в ее стране женская шаль. Он открыл дверь и предложил ей присесть.
Пока Седрик поблизости мылся и менял одежду, Нанга осматривала его постройку. Необработанные деревянные стены придавали комнате немного уюта, к стенке были прислонены раскладушки, частью перегородки с соседней комнатой был закопченный камин. На маленькой книжной полке стоял магнитофон и пара свечей. Она обратила внимание на два фото в рамке, которые висели на противоположной стене. На одной был изображен мужчина. Это был отец Седрика. На другой фотографии было изображение Луны. На нем было отчетливо видно облако пыли, которое было сфотографировано после катастрофы «Дарвина» многими обсерваториями.
Рядом зажужжала электробритва. Это жужжание напомнило ей о ее гостиничном номере в Праге, когда в соседнем номере один из гостей брился. Это все уже было далеко позади нее, и она была рада, что ей не приходилось видеть профессора Шагана несколько дней. Его обидные слова были все еще живы в ней. А сейчас у него было даже больше поводов, упрекнуть ее желание попутешествовать или потребность в смене обстановки, потому что Нанга поехала туда без ведома старика. Повод для этого дал тот самый Фрезер Джанелл. У молодого человека появились сомнения после заседания Высшего космического агентства. Первоначально он хотел поговорить об этом с Шаганом. Он поднял вопрос, не целесообразно ли ознакомить некоторых из родственников погибших на «Дарвине» с тезисом Шагана. Это была в принципе необсуждаемая идея, профессор Шаган никогда не пошел бы на это, но Джанелл назвал несколько имен, у которых была хорошая репутация в мире науки. Во время этого разговора прозвучало также имя Седрика Стюарта. Джанелл знал Стюарта по Центру Подготовки, и он знал, что тот прошел там тест и был дружен с Александром Вулько.
