— Но будьте осторожны — не все пределы доступны моему взору, — Хейран-Ши закончил торжественно и важно, распушив гриву и тем давая понять, что разговор закончен.
То, что нас сейчас отправят погулять на изнанку, это хорошо, появится возможность быстро и безболезненно решить все наши проблемы. А вот то, что у Отшельника нет средств наблюдения и контроля за изнанкой, и в случае чего он не сможет прийти к нам на помощь, даже если решится наплевать на правила поведения наблюдателя, уже намного хуже. А именно так я расшифровала его последнюю фразу. Между тем, поднос с напитками исчез, куда и как я опять не успела заметить, а Отшельник, гибко скользнув к одной из стен (как ему так удаётся двигаться? словно на воздух опирается!), открыл очередной проход. На этот раз светлый, низковатый полукруг — дракону выскользнуть в самый раз, а человеку придётся пригибаться.
Слегка попридержав меня за плечо, Мика выпрыгнул первым. Ну да, как же я могла забыть: в случае опасности, мужчина должен идти впереди. Гендерные роли и всё такое прочее. Я развернулась к дракону, собираясь не то попрощаться, не то услышать на прощание какое-нибудь напутствие, но он только опять распушил гриву, а в кармашек моих брюк скользнул какой-то небольшой, продолговатый предмет. Что это за контрабанда такая и чем она может мне помочь, я спросить не решилась. Отшельник и так уже преступил все мыслимые и немыслимые правила поведения с малыми расами (к которым по солеранской классификации относится и человечество). Будем надеяться, что в нужный момент меня осенит.
Мика дожидался меня на широком, почти двухметровом карнизе. Я обернулась: в стене, из которой я только что вышла, контуры двери были почти не различимы, выдавала их только лёгкая неправильность, едва-едва цеплявшая взгляд. Была она то ли цветом чуть светлее, чем основной желтоватый тон стены, то ли материал имела менее плотный. Вообще-то так выглядят все солеранские двери, сделанные без скидок на человеческое восприятие. Любопытствуя, я сделала пару шагов в сторону, и тут стена кончилась и оказалась она не стеной, а колонной. Громадной, пятигранной, уходящей далеко вверх и спускающейся глубоко вниз. По крайней мере, мне, как существу не способному к полёту, расстояния показались значительными.
— И что это такое? — я постучала по колонне.
— Ось нашего мира. Я не шучу. Это основная несущая колонна, расположенная как раз по центру. Есть и другие, но они заметно меньше.
Голос его прозвучал глухо и как-то отстранённо. Я вгляделась в лицо своего, не знаю пока кем его назвать, пусть будет просто мой доктор. Губы вытянуты в тонкую линию, острый взгляд сквозь полуприкрытые веки, скулы закаменели — напряжённо о чём-то размышляет. И так слабо напоминает привычного уже Сладкого Зайку, словно это два разных человека. Наконец, придя к какому-то выводу, он поднял на меня взгляд.
— Нам нужно кое-что обсудить.
Я пожала плечами. Нужно так нужно. Ничего не имею против. Особых тайн у меня нет, да и хранителем чужих я не являюсь, так что могу свободно обсуждать любую предложенную тему.
— Видишь ли, в чём дело. Мне не слишком хочется брать тебя туда с собой, — он неопределённо кивнул головой куда-то в сторону, мотнувшиеся следом длинные уши сделали этот жест ещё более выразительным. — Если верить нашему ящеру, где-то там, находится группа диверсантов неизвестной степени опасности. С другой стороны, а можно ли ему доверять? Я тут покопался в памяти и прикинул: вчера, как раз в тот момент, когда все водили хороводы вокруг свихнувшихся вей, функционировала только одна переходная кабина, и гостей из неё вышедших никто не встречал. Если верить случайным встречным, кому они всё-таки попались на глаза, это группа из пяти довольно молодых особей. Так вот, что будет безопасней: взять тебя с собой, или отправить назад к Отшельнику? Если это всё-таки провокация со стороны солеран?
Ух ты, какой суровый и решительный. И как уверенно начал командовать. Я даже не знаю, нравится мне этот его новый образ или нет. И хорошо, что последнюю фразу удалось удержать на кончике языка. А то прозвучало бы как претензия, а я же действительно просто ещё не разобралась в себе.
— Вот теперь я верю в твою антитолерантность по отношению к инопланетникам, — попыталась я пошутить. — Мне в любом случае придётся идти с тобой, — это уже прозвучало серьёзнее. И от этой мысли стало слегка неуютно. Я не герой и меня не тянет грудью прикрывать амбразуру, но альтернативы выглядели ещё неприятней.
— Почему?
— Потому, что это меня, Отшельник отправил гулять по изнанке, а тебя просто со мной заодно.
— Не понял в чём тут тонкость. И заодно, раз уж всё равно зашёл разговор об этом, объясни, что за китайские церемонии вы там развели.
— Всё предельно просто. У солеран есть строгий кодекс поведения среди малых рас. В частности, наш Отшельник имеет статус наблюдателя и наладчика. То есть он присматривает за солеранскими механизмами и не имеет права вмешиваться в нашу жизнь. Разве что наблюдать. Впрочем, право заводить среди людей приятелей он имеет, а на них распространяется совсем другой кодекс. Кодекс дружеского общения. И именно поэтому он обрадовался, что пришла именно я (ты ведь обратил внимание на самую первую его фразу?), а чем я отличаюсь от остальных людей? Только тем, что поддерживаю с ним более-менее приятельские отношения. То есть мне, в частной дружеской беседе, он мог рассказать о замеченном непорядке.
— А что бы ему было, если бы он предупредил кого-то другого?
— Ему? Скорее всего, ничего. А вот человечество могло ожидать понижение статуса по внутрисолеранской классификации как не справившихся с возникшими проблемами без посторонней помощи.
— Так зачем ему нам помогать?
— А откуда мне знать? Может нравится ему тут у нас. Тихое местечко, где его никто не дёргает. Или ещё что-то такое в этом духе. К тому же я не верю в то, что солеране могут нам как-то специально вредить. Не потому, что они такие уж хорошие и идеальные, просто мелки мы для них, чтобы наше отсутствие или присутствие в галактическом сообществе имело такое уж большое значение, — вру, конечно. Хотя нет, привираю слегка. На самом деле, мне они кажутся по-настоящему мудрыми, а потому добрыми. Но не признаваться же в таком человеку, который испытывает к нашим ящерам инстинктивное недоверие.
— Так, — Мика с силой размял кисти рук, — я так и не понял, из чего следует, что тебя нельзя отправить назад, к Отшельнику. Раз уж ты всё равно ему доверяешь.
— Потому что тогда, то, что он отправил нас (меня!) на изнанку, превращается из дружеской любезности, в целенаправленную помощь.
