- В обоих случаях есть определенное сходство, - ответил Гордон, но на этот час у нас еще нет результатов баллистической экспертизы, и поэтому мы не можем окончательно сказать, что убийства связаны друг с другом. Однако мы, конечно же, не исключаем такой возможности.
- Комиссар, были ли связаны убитые агенты с мисс Дэвенпорт? Известно, что она была государственной служащей, но это не очень-то конкретно. Вы можете к этому что-нибудь добавить? В каком качестве она работала на правительство?
- Я не могу ответить на этот вопрос, - отрезал Гордон. - Я не вовлечен непосредственно в расследование, впрочем, не собираюсь отставать от развития событий.
- Комиссар, из полученной информации об этих убийствах можно сделать вывод, что на лицо все признаки профессиональной работы. Не указывает ли это на серьезную возможность наличия связи между тремя трупами и делом Гарсиа?
- Ну, все возможно, - согласился Гордон, - но, как я уже говорил, я не собираюсь вдаваться в бессмысленные рассуждения. Я думаю, это приведет лишь к обратным результатам.
- Сэр, до нас дошли слухи, что мафия подписала контракт на убийство нашего свидетеля против генерала Гарсиа. В свете вчерашних, судя по всему, профессиональных убийств и того факта, что жертвами стали агенты из личного состава правительства, возможно ли, что мы рискуем безопасностью свидетеля?
Гордон нахмурился.
- Боюсь, я не в состоянии ответить на этот вопрос. Я не осведомлен о деталях каких-либо мероприятий по обеспечению безопасности, которые ФБР рассматривало, а может быть, и не рассматривало в отношении не известного мне свидетеля по делу Гарсиа. Этот пункт касается ФБР, и я не могу говорить за них.
- Комиссар, есть ли у вас данные, что погибшая женщина - мисс Дэвенпорт - работала на ФБР или ЦРУ?
- Я не могу прокомментировать это.
- Но ведь вы не сказали, что она не работала.
- Все, что я сказал, - так это то что я не уполномочен отвечать на вопрос тем или иным образом.
- Комиссар, известно ли вам доподлинно, что государственный свидетель против генерала Гарсиа по-прежнему невредим и находится под опекой ФБР где-то в Готэм-Сити?
- Я уже много раз повторял, что не в праве отвечать за ФБР. Я не осведомлен о нюансах каких-либо мероприятий или расследования, которые оно ведет или не ведет по делу Гарсиа. Дело генерала Гарсиа входит в юрисдикцию федерального правительства, и все, что касается этого процесса, относится к федеральным инстанциям, а не к департаменту полиции Готэм-Сити.
- Комиссар, есть ли доля правды в слухах, что в связи с вероятностью утечки информации Департамент полиции Готэм-Сити, особенно ваш отдел и лично вас, просили взять на себя обеспечение безопасности свидетеля против генерала Гарсиа?
Камера показала Гордона крупным планом - недовольный, с плотно сжатыми губами.
- Повторяю, я не уполномочен ни подтверждать, ни отрицать слухи, имеющие отношение к Гарсиа, - ответил он.
- ФБР запретило нам раскрывать какую-либо информацию или любым образом комментировать все, что относится к делу Гарсиа. А вы знаете, что политикой департамента полиции всегда было сотрудничество с федеральными службами.
- Но это верно, комиссар? - настаивал репортер.
- У вас по-прежнему хороший слух? - с издевкой спросил Гордон.
- Значит, вы не отрицаете, что ФБР попросило вашей помощи в защите свидетеля? - выкрикнул кто-то.
- Я вам советую обратиться к ФБР, - сказал Гордон, пытаясь пробиться сквозь толпу репортеров. - А теперь, если вы меня извините...
- Минуту, комиссар! У меня есть нечто такое, что вам следует услышать.
Общим планом камера показала Энрике Васкеса, репортера конкурентной телесети, стоящего на пути Гордона у подножия лестницы.
- Да, мистер Васкес, - сказал Гордон явно недовольным тоном. - Что это?
- Некоторое время назад, комиссар, мне позвонили в отдел новостей, и я считаю, вы должны знать, что я услышал в телефонную трубку. Звонивший сказал, я цитирую: "Говорит Спектр. Государственные органы смогут объяснить вам, кто я такой, и поручиться за мою профессиональную репутацию. Я уже убрал несколько ваших агентов, которые встали на моем пути. Я предупреждаю федеральные власти и жителей Готэм-Сити, что если генерал Дезидерио Гарсиа не будет освобожден в течение двадцати четырех часов и ему не будет предоставлен самолет, который отвезет его на Кубу, я приступлю к террористическим акциям против жителей Готэм-Сити. Одна жизнь против многих. Выбор за вами". Сказав это, звонивший повесил трубку. Не могли бы вы прокомментировать этот звонок, комиссар?
Хотя такое случается редко, все репортеры до единого замолчали в ожидании ответа Гордона. Уголок рта комиссара полиции задрожал. Он достал из кармана брюк забытую Чэмберсом пачку сигарет, взял из нее одну и сунул в рот.
Брюс Уэйн неожиданно выпрямился в кресле. Он сосредоточенно вглядывался в экран телевизора.
- Единственное, что я могу сказать, мистер Васкес, - процедил Гордон, закуривая сигарету, - так это то, что вы продемонстрировали сейчас всего лишь недостаток журналистской этики и безответственность, которые достигли нового уровня, даже для вас. - Его рука слегка дрожала, когда он вынул изо рта сигарету и злым, резким движением выдохнул облако дыма, очевидно, даже не позаботившись прежде вдохнуть его в легкие. - Какой-то маньяк звенит вам в отдел новостей, а вы, даже не потрудившись проинформировать полицию или подтвердить доказательствами ваш, в высшей степени сомнительный источник информации, выходите в прямой эфир с подобной безответственной чепухой, рискуя перепугать жителей всего города и создать панику. Откровенно говоря, я поражен вашей бессердечностью и наглостью.
- Но, что, если это не чепуха, комиссар? - настаивал Васкес, по-видимому, немного успокоенный полученной головомойкой. - А если этот звонок от человека, назвавшегося Спектром, обернется трагической реальностью. Что вы скажете жителям Готэм-Сити?
- Я не имею дела с недоказанной информацией, мистер Васкес, ответил Гордон. - Я занимаюсь фактами.
- Факт в том, комиссар, - продолжал Васкес, стараясь загородить ему дорогу, - что сразу после этого звонка я связался со штаб-квартирой ФБР и спросил, кто такой "Спектр". Их ответ был таков: "никаких комментариев". Не тот, что они даже никогда не слышали о ком-либо по кличке "Спектр", а - "никаких комментариев". А что вы можете ответить?
- В последний раз повторяю, я не могу говорить за ФБР, мистер Васкес, - устало произнес Гордон. - И мне нечего ответить на ваши драматические интерпретации того, что они вам сказали. А теперь, если вы меня извините, мне больше нечего сказать.
Он отшвырнул окурок в сторону и, расталкивая репортеров, пошел прочь.
