Боже! Вот мы и встретились!
Их было четверо, трое "серебряных" и один "бронзовый" Титан: мне рассказывали про таких. Гигантские фигуры, высотой метра по четыре - пять, напоминали статуи, и не только из-за, почти одинакового бледного окраса кожи и сверкающих античных доспехов -- от них не веяло жизнью, даже "биологией". Не видно было приливающей или отливающей крови на коже, не сверкали капельки пота на их лицах, в этом раскалённом Альтаиром воздухе, незаметно было их дыхание -- ничего физиологического не чувствовалось в них -- бельмы светящихся желтоватым светом глаз, без зрачков и тяжёлая поступь огромных ног, обутых стальные поножи и сандалии.
Они легко перешагивали завалы и покорёженную технику, двигались плавно, не торопясь и с неким пафосом.
Бронзовый случайно бросил взгляд в сторону подбитого танка, и медленно изменил направление, двинувшись ко мне. В руках он сжимал нечто, вроде копья, по которому пробегали всполохи каких-то индикаторных огней. Так как зрачков на его глазах не видно, трудно было понять, смотрел он на меня или куда-то ещё. Но скорее всего не на меня -- не слышал я, чтоб Титаны добивали раненных после боя: им на живых-то плевать было.
Земля дрожала от тяжёлой поступи этого создания. Говорят, это потомки древнейшей расы, которая в допотопные времена жила на Земле. Именно этих Титанов, что называли себя Первыми Ари, и избрал себе в союзники Президент - Император Атлант I. На чём и строил свою дебильную пропаганду, дескать, люди, соединившись с этими чучелами, станут бессмертными и сверхсильными. Да только Титанам, было на господина Президента- Императора, глубоко наложить удобрений (чего, кстати, они, кажется, не умели, по определению), так что могли они на нашей стороне воевать, а могли и на другой -- зависело, видать, от их внутренних разногласий, нам, простым смертным, не понятных.
Их я ненавидел сейчас больше всего, и очень жалел, что перед смертью, не смогу поднять магнитную винтовку, и всадить в это пугало огородное остатки боекомплекта.
А болван всё приближался, и сотрясающаяся земля, отдавалась в моих потрохах волнами боли. Он остановился на расстоянии метров трёх и посмотрел на меня с тем любопытством, с которым мальчишки разглядывают раздавленного жука на дороге. Я поднял голову, в глазах пошли красные круги. Я не выдержал -- я улыбнулся, как Пандар, там, в купальне:
-- Что вылупился, манекен ходячий?! -- собрав последние силы, выкрикнул я. Получилось какое-то хриплое стаккато, но он, явно меня услышал, и слегка пригнулся, опершись на копьё.
-- Ты умираешь, -- каким-то многоголосым шёпотом пропел он.
-- Нет, я прилёг загорать, а ты мне солнце закрыл, пошёл вон отсюда! -- грудь моя заныла, а бок онемел.
-- Почему в вас столько агрессии? -- просипел он. Казалось, что обыкновенный голос пропустили через хоровую обработку. Говорил он медленно, почти без интонаций. Его шлем, с ворсистым гребнем на затылке, отливал в ярких лучах Альтаира золотом, а копьё издавало лёгкое гудение.
-- Учитывая, что я прилетел сюда для мирных переговоров и год просидел в тюрьме, мне трудно ответить на этот вопрос, -- сил говорить, почти не было.
-- Вам не стоит сопротивляться нашей воле, -- мы несём для вас гармонию, в этом мире хаоса, -- он слегка наклонил голову в бок.
-- Может у меня что-то со зрением, -- я закашлялся, стиснув зубы от боли, -- но я в упор не вижу этой вашей гармонии: вы такие же агрессивные ублюдки, как и все на этой свихнувшейся планетёнке! И кроме роста, и фонарей вместо глаз, не отличаетесь от самого последнего расиста... Если, конечно ты, своими титановыми мозгами, способен понять, о чём я.
Некоторое время он молчал, словно, действительно пытался понять, что я ему втолковываю. Не реально опрятный и холёный -- он смотрелся среди этого разгрома статистом на съёмках фильма про войну... Если бы не рост.
-- Я родился так давно, что уже не помню, этих времён... -- снова запел органный хор, говорил он, почти не шевеля губами, -- тогда небо было совсем другим. Я видел, как зажигаются сверхновые, и как умирают красные карлики, я видел непрерывность жизни и вечную смерть. Сейчас сильные и древние сошлись в битве, причину которой не понять тебе, твой разум слишком прост для этого. Можешь кричать, можешь молчать -- всё идёт, как идёт. Теперь нас поведёт в бой Властитель Мира, идущий скорпионом по мёртвой реке, Господин Новых Звезд, стреляющий рогом, вспенивающий бездну пустоты своим Словом, Воин свистящего цветка января, воин конской кожи сентября и июля, рыбо-пес, скачущий поперек дороги... Ты его близнец, подобно, как дева, может взвешивать овечье руно, которая, словно рак, скрывалось на илистом дне льющего воду. Ты станешь рыком льва, в пустыне, мощным, словно бык!
Веки мои закрывались -- силы оставляли меня. Но было чертовски обидно, умереть под бред четырёх метрового урода, который, кажется абсолютно невменяемым психопатом.
Я изо всех сил жевал губами, собирая в пересохшем рту слюну, мгновение и мой кровавый плевок полетел дугой в его сторону. Я слабо улыбнулся -- кажется, попал ему на лодыжку. Неужели он не прикончит меня, как Пандара в купальне храма?
Он медленно нагнулся ниже, и вытянул свою огромную руку. Я зажмурился, представив на мгновение, как моя голова, так же, как и голова Пандара, отскочит в брызгах крови, с моей улыбкой, на моих губах... Надо набраться смелости, и открыть глаза...
Фаланга указательного пальца, с идеальным полукругом ногтя, напоминала тушу странной рыбы. Перст указующий остановился на уровне моих глаз, которые я всё же открыл, продолжая улыбаться. И вдруг, мелькнула яркая вспышка, а потом стало темно...
Раздалось тихое шипение, и дверь вырвало из стены, вместе с генератором защитного поля. Искрящиеся и дымные, покрасневшие куски металла полетели по каменному полу, а сидевшие за приборами военные, повскакивали с мест, доставая оружие.
Из черноты только что образовавшегося проёма, вылетело с тихим гудением семь золотистых шаров, а затем, в комнату вошла девушка в чёрных доспехах и развевающимися чёрными волосами. Глаза её горели пронзительным, синим огнём. Следом за ней вошла вторая девушка, со светлыми волосами, и, тоже в силовой броне. В руках она держала модель мощного нуль-дезинтегратора.
Военные замерли в разных позах, свет в комнате мигнул, а воздух, словно, сгустился, до осязаемого состояния.
-- Никому не двигаться, смертные! Кто поднимет тревогу, будет задушен собственными кишками, вам ясно? -- Произнесла темноволосая девушка, мягким низким голосом.
-- Да, богиня, конечно, -- в разнобой, не стройным хором отвечали люди в форме.
