Конь с двойником Конана на спине первым домчался до вражеских шеренг. Доскакал, и - взлетел в длинном великолепном прыжке, обманув копейщиков, ударивших в то место, где он только что был. Копыта жеребца мимоходом снесли головы двоим латникам и вслед за первым всадником во вражеский строй врубились остальные. Считанные мгновения - и первый кордон был прорван. Пятерка бойцов с лихим гиканьем устремилась дальше, тотчас же скрывшись за крутым изломом улицы.
Лучники и копейщики Цхесты не сразу оправились от неожиданности; а оправившись и сообразив, что упустили святотатцев - с воплями ринулись в погоню. Просторная площадь перед храмом быстро пустела.
- Вот так-то, о благочестивые воины, а вы еще сомневались в Терше! донесся снизу ликующий голос божка.
И в самом деле, Конан не мог не признать, что сработано было очень лихо.
Глава 5
- Теперь можно немного отдохнуть, - выдохнул Терша, совсем по-человечески пытаясь утереть пот со лба, почти отсутствующего у сусликов. В его торжественном храме вновь царил чинный порядок. Все изваяния застыли на своих местах; а нагрянь сюда с обыском хоть вся городская стража Столицы Воров, Аренджуна, - она ничего бы не нашла.
Теперь следовало осуществить вторую часть нехитрого плана. Терша знал, что его создания благополучно прорвались через все заслоны и в погоню за ними устремились девять десятых воинства Цхесты. Город почти не охранялся.
Бесконечная ночь, вместившая в себя такое обилие событий, все никак не могла окончиться. Неужели в храм никто так и не зайдет? На такую удачу Хранитель Цхесты боялся даже надеяться.
Он не успел даже перевести дух, как из бокового проулка вновь раздалось казавшееся ему донельзя отвратительным, режущее слух торжественное пение. Терша кое-как охватил короткими лапками голову и мысленно застонал. Конечно! Как он мог позабыть об этом! Его подопечные, конечно, уже поняли, что их бог никуда не делся, что он в своем храме - и решили, не дожидаясь окончания погони, совершить-таки торжественный обряд бракосочетания бессмертного Хранителя с выбранной ими "душой Цхесты" - пятнадцатилетней девственницей, с самого рождения подготовлявшейся к этому кошмарному для Терши ритуалу. Надо было что-то делать... немедленно... избавиться от этого облика... Маленький рыжеватый суслик стрелой вскочил на алтарный камень.
- Превеликий Хануман! - ту часть храма, где стоял жертвенник, быстро затягивало плотным теплым туманом. - Помоги! Молю тебя вновь! Избавь меня от этого кошмара! - в глубине белесых волн мглы стремительно метались из стороны в сторону какие-то темные тени. Внезапно они замерли - словно молящий и впрямь получил какой-то ответ.
- Конан! - заверещал Терша. - Очнись, очнись же, о благочестивый воин!
Одно из уродливых изваяний возле стены медленно разлепило серые каменные губы:
- Ну, чего тебе? - пробурчал искаженный, весьма отдаленно напоминавший прежний голос - низкий рык, почти что бас.
- Нам надо поменяться местами. Замени меня в этой ужасной церемонии! Ах да, ты же ничего не знаешь...
Терша, как мог, в нескольких словах объяснил свой замысел. Губы статуи снова вздрогнули, на сей раз сложившись в подобие саркастической ухмылки, свойственной киммерийцу.
- Ясное дело, я согласен!
- Тогда повелеваю камню, нынешней плоти твоей - иди сюда!
Раздался скрип. Одна из мощных ног статуи оторвалась от постамента и сделала первый, еще не слишком уверенный шаг. Второй дался уже легче, третий получился и совсем хорошо.
Торжественное пение за дверьми не умолкало. Площадь мало-помалу заполнялась народом в торжественных алых плащах. Воинов почти не было, зато пришли все остальные горожане, от мала до велика.
Во главе процессии двое облаченных в синие мантии жрецов осторожно вели под руки закутанную с ног до головы в полупрозрачный белый газ девушку. Взоры простых смертных не могли коснуться ее красоты, предназначенной для лицезрения одним лишь Хранителем Города.
Предназначенная в невесты девушка шагала, не чуя под собой ног; несчастная была ни жива ни мертва от страха. Будущих подруг Терши держали, словно в тюрьме, и пуще всего следили, чтобы те, кто уже побывал во храме и вкусил сомнительные радости плотского соития, не поколебали бы веры юных божьих невест. Женщины, уже ставшие Женами Терши, высоко почитались в Цхесте; они составляли особую касту могущественных жриц, однако вход им в Обитель невест был строго-настрого заказан. И все же какие-то слухи не могли не просачиваться. По Цхесте шепотом опасливо передавалось, что эти жрицы предаются самому ужасному разврату, не сумев снискать расположения Божественного Хранителя, обделившего их во время брачной ночи супружескими радостями...
И потому девушка по имени Шейол, которую осторожно вели ко Храму два Великих Жреца, едва переставляла ноги. Она лишь смутно догадывалась о том, что ей предстоит.
А тем временем внутри строения над алтарным гранитом продолжал клубиться колдовской туман. Изваяние, тяжело шагая, преодолело последние футы до алтаря и, словно в воду, погрузилось в непроглядную мглу. Тоненький голосок божка забормотал непонятные заклинания.
Киммериец повел затекшими плечами. Он вновь стал самим собой; а на том месте, с которого только что ушло ожившее изваяние, уже стоял Терша, приняв вид статуи... Все было готово к началу церемонии.
Конан ожидал, что двери вот-вот распахнутся и торжественная процессия вступит внутрь; однако у него уже сводило от зевоты рот - а крыши домов окрасились первыми лучами наступающего рассвета - когда нескончаемые хоровые песнопения, наконец, закончились.
Короткая пауза... и тишина вновь сменилась медленной, тягучей мелодией. Предыдущие гимны навевали одну зевоту; однако этот отчего-то пробудил в Конане неясную тревогу. Посланное для поимки дерзких святотатцев войско все еще не возвращалось; а ведь по замыслу Терши двойники должны были погибнуть, чтобы, по крайней мере, успокоились обитатели Цхесты. Конан старался не думать о том, что изначально они должны были выбраться из храма чуть ли не вслед за ушедшими воинами...
Двери храма медленно распахнулись; внутрь хлынул бледный свет разгорающегося дня. Поспешно прячась за алтарь, киммериец успел заметить плотные ряды народа на площади и медленно двигающееся к Храму величественное шествие.
"А эти жрецы, оказывается, знают толк в женщинах", - невольно подумалось киммерийцу при одном взгляде на точеную фигурку божьей невесты. Лицо девушки скрывала вуаль, но волнующие линии плеч, ног и талии говорили сами за себя.
"Интересно, долго еще они будут завывать? - Конан начинал проявлять нетерпение, тем более, что хоры неспешно втягивались внутрь вслед за ведущими девушку жрецами. - Я чувствую, что возненавижу музыку навеки!.."
