– Кто… говорит?.. – медленно произнес знакомый голос с терианским акцентом.
– Омний! – закричал Кирилл. – Это я, Кир! Мы возле Сиба!
Пауза. Приглушенно донеслись другие голоса – он узнал Мариэну, Багрянца, Гумачу, – затем из динамика раздалось:
– Нэш соединен в Кольцо. Включать «Скерлагос» сейчас, или конец времен настал. Быстро, Кир!
– Не могу, лэптоп разбит! Сломан, понимаешь? Но у тебя был другой – он цел?
– Целый, – сказал Омний. – Целый, но мы не быть возле Сиб. Мы быть далеко, ехать. Мы не можем… Стрелять впереди. Большой бой. Как нам к Сиб? Сейчас нет пути. Невозможен.
Кирилл глубоко вдохнул, посмотрел на Дениса, на зеленый монитор и выпалил:
– Вам не надо сюда! Мы подключим передатчик прямо к машине, и ты перешлешь нам вирус! Понимаешь, Омний? Передашь, как когда-то передал его на машину в лаборатории Айзенбаха! Это возможно? Мы можем запустить «Скерлагос» в Сиб через прямое подключение?
– Вот это идея! – Денис так заерзал от волнения, что офицер опять выстрелил сверху, и пуля пробила линолеум возле колена ученого.
Динамик молчал. Кирилл замер в ожидании решения беглого пеона.
– Ну же! – прошептал Денис и схватил серебристый провод от лэптопа, так и валяющийся возле круглой плиты. Попятившись, осмотрел штэкер-иглу на конце – и воткнул в приемную щель на боку экстрапередатчика.
Из динамика донеслось:
– Можем. Так – можем. Включать! Включать, я начать сейчас…
Денис плюхнулся на живот, сжимая второй конец шнура, и пополз к подъемнику.
– Он целится, – предупредил Кирилл.
Денис оглянулся. Лицо разгладилось, страх покинул его. Он широко улыбнулся и протянул руку к Сибу.
Первая пуля пролетела мимо, вторая попала в запястье. Денис вскрикнул – но не отпрянул. Примерившись, воткнул шнур в красную щель-разъем под кольцом управления и только потом отполз назад. Сел, прижимая руку к груди. Между пальцами текла кровь, но он улыбался.
– Вархан может прострелить провод, хотя попасть ему будет трудно, – сказал ученый и повысил голос: – Омний, мы готовы! Включай!
Из колодца сверху долетели револьверные выстрелы.
* * *
Игорь понял, что больше ползти не способен, и воткнул нож в щиколотку офицера. Он подозревал, что под шароварами может оказаться кожаная броня, – но будущий Бер-Хан в гордыне своей не надел доспехов.
Максар замычал от боли, когда клинок вошел в ногу, задев кость. Оглянувшись, дважды выстрелил в Игоря из револьвера, сел и поднял токер, чтобы навсегда разделаться с врагом, – но увидел земного ребенка, вынырнувшего из волн света. Комендант привстал, и мальчишка ударил его носком ботинка по повязке, прямо по раненому глазу.
Стена самоконтроля рухнула, Максар закричал от боли и, вскакивая, наотмашь врезал новому врагу стволами токера по голове.
Сначала Хорек побоялся выстрелить из двуствольного разрядника, ведь он мог задеть командира, а потом уже просто не успел: удар отбросил его в сторону. Выпустив оружие, он свалился в колодец.
Увидев, как ребенок упал в круглую дыру, Максар повернулся к светловолосому, вокруг которого растекалась кровь. Поднял токер, чтобы с близкого расстояния дать залп в тело врага и превратить того в булькающее месиво на бетоне.
В колодце Хорек полз по штанге. Удар токером что-то сместил в шее, голова клонилась к плечу, и когда он пытался выровнять ее, позвоночник полыхал огнем. Мальчик выбрался наверх, с трудом встал и сзади подошел к тому, кто собирался убить его командира. Ни ножа, ни пики, ни пистолета, двуствольный разрядник валяется далеко в стороне… но у Хорька осталось последнее оружие, с которым он никогда не расставался.
Он прыгнул на Максара, обхватил его за плечи. Вскинув револьвер, тот пальнул через плечо и прострелил Хорьку ухо.
Но Хорек был воином почище многих берсеров. Он мог бояться, но не мог отступать. Он подался вперед, челюсти сжались, острые мелкие зубы прокусили горло врага. Револьвер с токером упали на бетон, Максар попятился, закинув руки за голову, вцепился в волосы Хорька, пытаясь сорвать его.
Собрав последние силы, Игорь Сотник дотянулся до револьвера, поднял и выпустил пулю в лицо Максара. Потом перевернулся на спину и уставился вверх неподвижным взглядом.
Пуля, пробив повязку, вошла в глазницу, и Максар бер’Грон прозрел. В его глазнице словно раскрылось Око, бурлящая энергия полилась под череп. Он увидел весь Нэш, мириады мерцающих нитей, на которых вспыхивали и гасли разноцветные капли света. За миг до смерти он понял, что его Бог недостижим – миров слишком много, Власть над всеми невозможна, и жизнь его была бессмысленна.
Бесконечная сеть порталов ослепила Максара, он попятился и возле колодца завалился назад. Хорек спрыгнул с него. Максар опрокинулся прямо на молнии и повис, раскинув руки. Энергетический поток начал приподнимать тело, все выше, выше – и втолкнул его в портал. Силуэт несколько раз мелькнул там, вращаясь вместе с изумрудным светом, и пропал.
Хорек боком упал на край дыры, ребро хрустнуло. Он повис, соскальзывая, но обхватил ногами штангу и сумел выбраться.
Впереди умирал командир, и Хорек пополз. Ничего от Вотана бер’Зара не осталось в нем, он снова был маленьким испуганным ребенком. Он ухватил Игоря за плечо, подтянулся ближе и обнял его.
– Командир, я его убил! – всхлипнул Хорек. – Завалил гада! Командир, слышишь? Батя! Чего ты молчишь? Это я! Батя, слышишь? Это же я, Ваня! Командир, ну что же ты молчишь?
Голос слабел. Хорек прошептал что-то еще, положил голову на грудь Игоря и затих. Сердце в груди, к которой прижималось пробитое пулей ухо, не билось.
Глава 39
– Да что ж ты извиваешься, змеюка подколодная? – презрительно бросил сержант Каримов и отступил на шаг, балансируя на узкой штанге высоко над землей. Патроны у него давно закончились, зато в руке был нож.
А в руке медленно идущего к нему Фелиза – боевой двузубец, который тот носил в ножнах под одеждой. Костяная рукоять длиною около полуметра раздваивалась, дальше шли два изогнутых стальных стержня, заостренных и с кривыми шипами, которые разрывали сделанную двузубцем рану. Фелиз тихо шипел и покачивал плечами, то слегка приседая, то распрямляясь, приближался к сержанту.
Каримов надеялся, что кто-то из его людей еще жив, но уверенности не было. Бой продолжался – а точнее, сотни беспорядочных стычек, перестрелок и рукопашных, кипевших по всему лагерю.
Уловив движение внизу, сержант посмотрел туда. Далеко под ним между стойками лесов прапорщик Алексей Захаров дрался со штурмовиком – как и сержант ОМОНа, лишь при помощи ножа. Курортник ударил противника в живот, штурмовик тоже нанес удар. Оба упали, сцепившись, покатились в сторону и пропали из виду.
