– Рикус, это не то, что я сказала – и ты знаешь это, – резко ответила Садира.
Голоса как Садиры так и Рикуса казались более грубыми, чем необходимо, и Тихиан сделал обрадовавший его вывод, что он сердятся друг на друга, и что он может использовать их злобу в своих целях.
– Черная Линза теперь у нас, – продолжала Садира. – Борс знает лучше, чем кто бы то ни было, насколько она могущественна. Мы можем заставить его вернуть нам Ркарда и забыть об оброке.
– А что с пророчеством? – спросила Садира. – Баньши сказали, что Ркард убъет Дракона. Мы не можем просто так забыть об этом.
– Почему нет? – приняла вызов Садира. – Они также сказали, что он должен сделать это во главе армии из людей и дварфов. Ну, и где эта армия теперь? Борсу и его королям-волшебникам для уничтожения всех наших воинов потребовалось меньше усилий, чем нужно мекилоту, чтобы раздавить шакала.
– Может быть мы не правильно поняли, что они говорили об армии, – сказала Ниива. – Джо'орш и Са'рам сказали, что Ркард убъет Дракона, и я верю им.
Тихиану пришлось укусить себя за щеку, чтобы не рассмеяться. Это так называемое пророчество было не более, чем тщательно проработанной хитростью, которую он придумал. Очутившись перед трудной задачей победить Джо'орша и Са'рама, прежде чем он мог бы украсть Черную Линзу, король решил вместо этого соблазнить баньши отказаться от их долга. Он сумел убедить призраков, что их бывший тысячелетний правитель возродился в мальчике-муле.
Тихиану даже не мог себе представить, что его басня сумеет обмануть еще кого-нибудь, кроме двух костяных уродов, но оказалось, что его бывшие рабы еще большие идиоты, чем он мог себе вообразить. Ему просто не терпелось увидеть что произойдет, когда шестилетний мальчишка попытается убить Дракона. Это развлечение могло даже оплатить все унижения, которые нанесли ему мать мальчика и ее друзья.
Какое-то мгновение все молчали, но потом Садира снова ринулась в спор. – Ниива, а может быть пророчество не предсказание, а предостережение. Может быть это что-то, что мы не хотим, чтобы оно стало правдой? – спросила она. – Возможно, судьба обеих наших армий – это предзнаменование того, что случится, если мы будем и дальше выполнять наш план.
– Неважно, что там говорит пророчество, – возразил Рикус. – Мы должны убить Дракона, даже если при этом и освободим Раджаата.
– Подумай о том, что говоришь! – вспылила Садира. – Как бы могушественны не были короли-волшебники, потребовались их совместные усилия, чтобы заточить Раджаата, а сейчас он, возможно, еще сильнее.
– Я не боюсь! – возразил мул, упрямый как всегда.
– Борс и короли-волшебники жадны и голодны до власти, но их зло ничто в сравнении со злом Раджаата, – продолжала давить Садира. – По меньшей мере они не хотят уничтожить все нечеловеческие расы Атхаса, да у них и нет силы на это, даже если они захотят.
– Верно, – согласился мул. – И тут я согласен с тобой. Но мы обязаны убить Дракона. Мы были бы полными идиотами, если бы думали, что мы можем вечно контролировать его. Так что, когда мы освободим Раджаата, мы просто убъем и его, как и Дракона. Конечно мы не должны менять одно зло на другое.
Опять пауза, потом Садира спросила, – Ниива, а ты что думаешь? Ведь нам придется рискнуть твоим сыном, если решим убить Дракона.
– И это мой сын, которого ждет жизнь или смерть, в зависимости от нашего выбора, – медленно ответила она. – Но даже и так, есть только одна вещь, которая произойдет. Ркард убъет Дракона.
Тихиан услышал глубокий вздох Садиры. – Итак, победа или смерть, – сказала она. Именно это всегда повторяли гладиаторы Тихиана перед выходом на арену.
– Нет, только победа, – сказал Рикус. – Смерть означает, что мы проиграли, а мы не имеем на это права – на карту поставлена судьба мира.
Тихиан услышал, как трех ладони мягко шлепнули друг по другу, потом Рикус сказал, – Теперь у нас осталась только одна проблема: Тихиан.
– Как бы я не хотела убить его, мы не можем, – сказала Садира. – Он – единственный мастер Пути среди нас, и, судя по битвам, в которых мы уже бились, нам не обойтись без него. Абалах напала на меня через Путь на Желтой Пустыне и почти убила меня, а я подозреваю, что Борс намного сильнее ее.
– Мы не можем доверять Тихиану, – возразил Рикус.
– Конечно нет, – ответила Садира. – Но мы можем держать его под контролем, пока не убьем Борса.
– А что потом? – спросила Ниива.
– А то, что после того, как мы покончим с Драконом, король тут же попытается убить нас, – сказал Рикус, понижая голос до шепота. – Если мы хотим выжить, мы должны убить его первыми.
Тихан усмехнулся про себя. Он могут попытаться предательски убить его, но скорее снег покроет все пустыни Атхаса, чем они превзойдут его в его собственном искусстве.
Желудок короля внезапно поднялся чуть ли не до горла, и Тихиан решил, что дау опускается. – Уже темнеет, – сказала Садира. – Время будить Его Величество.
Небольшая, но крепкая нога ударила Тихиана под ребра, заставив его застонать от боли.
– Пора за работу, – сказала Садира. Одной рукой она схватила короля за волосы, подняла его со дна корабля и усадила на сферу кораблеводца. – Я верю, что ты хорошо поспал.
Тихиан открыл глаза, изображая слабость. Черная Линза сдвинулась на нос корабля, и из-под низкой рейки треугольного паруса король видел только ее кусок, окрашенный в багрово-красные цвета заходящим солнцем. Ниива и Рикус стояли перед ним, держа в руках свое оружие, и смотрели на него с открытой враждой. Келум все еще лежал на днище, повязка на его голове вся пропиталась засохшей кровью.
Король потянулся и освободил свои волосы из хватки Садиры. – Ты не должна отделять меня от Черной Линзы, – сказал он. – Борс ищет меня, надеясь найти рядом со мной линзу.
– Тогда, я надеюсь, ему повезет, – сказала Садира. – Это спасет нас от долгого путешествия.
– Как далеко мы уплыли? – спросил Тихиан, оглядываясь. Он не увидел ничего, кроме все тех же холмов ила, погруженных в пурпурные сумеречные тени, и не малейшего признака земли во всех направлениях. – А где Джо'орш?
Садира указала рукой в точку за носом судна. – Мы постоянно видим борозду в иле там, впереди, – сказала она. – Изредка он высовывает голову из грязи, проверяя, что мы все еще плывем за ним.
– Мне это не поможет, – король положил руку на румпель. – Я никогда не увижу его в темноте.
– Не беспокойся, – сказал Рикус. Мул сидел у планшира правого борта, положив обнаженный меч на колени. – Я буду сидеть здесь и помогать тебе смотреть.
