Да, да, друзья мои, удар уже нанесен. Тридцать две минуты назад мы уничтожили почти всех террористов в Каламетском каньоне. Теперь в дело пойдет наш отважный линкор. Он будет сражаться за нас с вами и разрушит все уцелевшие лагеря террористов, раздавит все берлоги, в которых уцелевшие преступники скрываются от правосудия. Он будет давить их день за днем, чтобы на нашей прекрасной планете не осталось ни следа от этих кровожадных убийц. Он защитит от них нас и наших детей!
Однако, очистив от злодеев Джефферсон, мы не остановимся. Ведь они не только оскверняли наши землю, воду и воздух, но и распространили культ насилия на другие миры. И теперь, любуясь звездным небом, мы содрогаемся при мысли о том, что где-то там вдали притаилась смерть.
Мы найдем и уничтожим террористов, где бы они ни притаились. Мы не потерпим укрывательства этих опасных маньяков правительствами других миров. Друзья наших врагов станут нашими врагами, и я не завидую их участи. Мы будем сражаться, пока не убьем последнего фермера во Вселенной! Куда бы ни скрылись эти преступники, наш линкор их найдет. Он найдет их и на Мали, и на Вишну. На Мали мы будем взрывать их жилища, чтобы они корчились, задыхаясь метаном. На Вишну мы сожжем их притоны вокруг космопорта и казним тех членов правительства, которые потворствовали этим бандитам и убийцам. Наш священный долг — выжечь каленым железом эту заразу во Вселенной. Почему?!.
— Да потому, что мы должны отомстить!!! — взревел, наклонившись к самому микрофону, Санторини.
Его вопль разнесся по информационной сети. От него задрожали стекла в домах, и подпрыгнули в креслах члены Объединенного законодательного собрания.
— Да, друзья мои, мы должны отомстить! — маниакально вращая глазами, продолжал орать Витторио Санторини. — Отомстить за смерть наших отважных полицейских, наших судей, государственных служащих и ученых! Террористы пролили уже столько нашей крови, что настал час утопить их в ней!
Сенаторы и депутаты Законодательной палаты, заседающие сегодня в разных зданиях, в этот момент все они как один повскакали с мест и разразились аплодисментами. Президент вещает с видом вдохновленного свыше пророка. У него сверкают глаза. Воздев руки к небу, он вопит:
— Кровь за кровь! Мы утопим в крови проклятых мятежников!
Сенаторы и депутаты Законодательной палаты отвечают на вопли президента торжествующим ревом, они что-то орут и стучат кулаками по столам.
— Мы вырвем с корнем фермерскую заразу, осквернившую наш мир! Мы перебьем их всех как бешеных собак! А когда их не станет, мы наконец закончим наши реформы. Этого момента мы ждали двадцать лет. Наконец-то на нашей планете воцарятся мир и благополучие. Никто не будет больше голодать! Никому ни в чем не будет недостатка! Какой прекрасный мир мы построим на зависть остальному человечеству! Мы войдем в историю как люди, создавшие цветущий рай на опаленных огнем войны руинах…
Лишь теперь я понял, что Витторио Санторини искренне верит в эту несусветную чушь. Он действительно считает, что можно построить идеальный мир! Люди вроде Сара Гремиана следуют за ним ради власти и почета. Других интересуют только деньги. Санторини же искренне верит в то, что безумные законы, которые принимаются на Джефферсоне, осчастливят население этой планеты.
Коммерческие станции одновременно показывают происходящее в студии президентского дворца и в джефферсонском парламенте.
— Мы сметем единственное препятствие на нашем пути к счастью и благополучию! Еще одно, последнее усилие, и на нашей планете воцарятся!..
Витторио Санторини продолжает свою речь, но на канале экстренной связи раздается хриплый голос Сара Гремиана:
— Линкор, ты меня слышишь?
— Так точно!
— Ты еще не прибыл на место?
— Я прибуду туда примерно через двенадцать минут и одиннадцать секунд.
— Давай быстрее! — озабоченным тоном командует Гремиан.
— Челнок летит полным ходом.
— Разверни его боком и включи его главные двигатели. Ты будешь на месте через две секунды!
— Я свалюсь вниз. Зажимы не выдержат четырнадцать тысяч тонн, если я окажусь боком к земле.
— Короче, лети полным ходом! Ситуация осложнилась, и надо уничтожить главарей мятежа, пока они не нанесли ответный удар!
Сар Гремиан явно волнуется. Начальник Сил внутренней безопасности Джефферсона прерывает связь без каких-либо объяснений, а я по-прежнему лечу вперед со скоростью сто километров в час. Увы, но законы физики мне не подвластны. Я всего лишь сухопутный линкор и не умею творить чудеса. Они — удел моих создателей и богов, которым они молятся.
Когда я преодолел половину равнины реки Адеры, день уже подходил к концу. Мои тепловые датчики не различают никаких подробностей на склонах Дамизийских гор. Яркие тепловые пятна и темные тени на скалах сливаются в бессмысленный калейдоскоп. А ведь в этих скалах уже четыре года скрывается целая армия повстанцев. Я извлекаю из памяти изображения, записанные мною во время освобождения Каламетского каньона от яваков, и сличаю их с нынешними показаниями тепловых датчиков. Картина немного проясняется, хотя, конечно, мне хотелось бы видеть все это своими глазами.
Огненные вспышки в районе Шахматного ущелья говорят о том, что там ведет огонь артиллерия. С высоты полета мне видны яркие полосы в долине Адеры. Это, скорее всего, пожары после взрывов снарядов, посланных в ответ на артобстрел повстанческой артиллерией.
Джабовские ракетные установки продолжают вслепую обстреливать Шахматное ущелье и лежащий за ним Каламетский каньон в надежде накрыть позиции повстанцев, а те ведут прицельный огонь из-за скал по обеим сторонам ущелья. Правительственные войска несут страшные потери. Мне видны ослепительные вспышки там, где только что стояло несколько их тяжелых орудий.
Прошло всего несколько секунд, и я понял, чем объясняется интенсивное тепловое излучение в лагере правительственных войск и вокруг него. Сначала я думал, что повстанцы накрыли его напалмом, но вскоре понял, что ошибаюсь. Тепловое излучение исходит не от огня. Это греются двигатели военных автомобилей, направляющихся прочь от Шахматного ущелья. Некоторые из них уже довольно далеко и несутся прочь по шоссе. Это так удивительно, что семь с половиной секунд я провожу в полном замешательстве.
Правительственные войска отступают от Шахматного ущелья! Они бегут с поля боя словно в панике. Я с минуты на минуту ожидаю появления из ущелья преследующих их повстанческих подразделений. Но оттуда никто не появляется. В районе Шахматного ущелья лишь свистят снаряды. Пока основная масса правительственных войск отступает, их артиллерия продолжает обстреливать каньон. Я не вижу смысла ни в этом отступлении, ни в продолжении артобстрела. Скоро на поле боя появлюсь я и ворвусь в ущелье. Зачем нашим артиллеристам подставлять себя под прицельный огонь повстанцев, если через полчаса я сделаю за них всю работу?!
