Не сказав ни слова, Ася соскочила с подоконника и ушла творить чай. Тойво прилег на диван. Из окна на грани слышимости доносилось зудение какого-то экзотического музыкального инструмента. Огромная бабочка вдруг влетела, сделала круг над столом и уселась на экран визора, распластав мохнатые черные с узором крылья. Тойво не поднимаясь потянулся было к пульту сервиса, но не дотянулся и уронил руку.
Ася вошла с подносом, разлила чай в стаканы и села рядом.
— Смотри, — шепотом сказал Тойво, указывая ей глазами на бабочку.
— Прелесть какая, — отозвалась Ася тоже шепотом.
— Может быть, она захочет с нами тут пожить?
— Нет, не захочет, — сказала Ася.
— Почему! Помнишь, у Казарянов была стрекоза...
— Она у них не жила. Так, погащивала...
— Вот пусть и эта погащивает. Мы будем звать ее Марфа.
— Почему — Марфа?
— А как?
— Сцинтия, — сказала Ася.
— Нет, — сказал Тойво решительно. — Какая еще Сцинтия... Марфа. Марфа Посадница. А экран у нас будет — Посадник.
Я не собираюсь, разумеется, утверждать, будто именно такой дословно разговор произошел у них поздним вечером восьмого мая. Но что они вообще много говорили на эти темы, спорили, не соглашались друг с другом — это я знаю точно. И что никто из них не смог ничего доказать другому — это я тоже знаю точно.
Ася, разумеется, не способна оказалась передать мужу свой вселенский оптимизм. Оптимизм ее питался от самой атмосферы, ее окружавшей, от людей, с которыми она работала, от самой сути ее работы, вкусной и доброй. Тойво же пребывал за пределами этого оптимистического мира, в мире постоянной тревоги и настороженности, где оптимизм передается от человека к человеку лишь с трудом, при благоприятном стечении обстоятельств и ненадолго.
Но Тойво не сумел обратить жену в своего единомышленника, заразить ее своим ощущением надвигающейся угрозы. Его рассуждениям не хватало конкретности. Они были слишком умозрительны, выдуманны. Они были мировоззрением, ничем для Аси не подтверждаемым, своего рода профессиональным заболеванием. Он так и не сумел «ужаснуть» Асю, заразить ее своим отвращением, негодованием, неприязнью...
Поэтому, когда гром грянул, они оказались в буре такими разобщенными и неготовыми, словно никогда и не было у них ни этих споров, ни ссор, ни яростных попыток убедить друг друга.
Утром девятого мая Тойво вторично отправился в Харьков, чтобы встретиться все-таки с ясновидящим Хиротой и закрыть дело о визите Колдуна окончательно.
................................
КОМКОН-2
«Урал — Север»
РАПОРТ-ДОКЛАД
№ 017/99
_Дата_: 9 мая 99 года.
_Автор_: Т. Глумов, инспектор.
_Тема_ 009: «Визит старой дамы».
_Содержание_: дополнение к р/д № 016/99.
Сусуму Хирота, он же «Сэнриган», принял меня в своем рабочем кабинете в 10.45. Это небольшого роста ладный старик (он выглядит заметно старше своего возраста). Весьма увлечен своим «даром», пользуется любым удобным моментом, чтобы этот «дар» продемонстрировать: у вашей жены неприятности на работе... на Пандору она полетит обязательно, не надейтесь, что все обойдется... вот это стило вам подарил приятель, а вы забыли передать его жене... И так далее в том же духе. Довольно неприятно, надо сказать. «Исход Колдуна», по его словам, выглядел так: «Ему, видимо, стало страшно, что я сейчас узнаю о нем нечто сокровенное, и тогда он обратился в бегство. Ему невдомек было, что он виделся мне как пустой белесый экран без единой контрастной детали, ведь он — существо из иного мира...»
Т. Глумов
Конец документа 9
................................
Важно!
КОМКОН-2
«Урал — Север»
РАПОРТ-ДОКЛАД
№ 018/99
_Дата_: 9 мая 99 года.
_Автор_: Т. Глумов, инспектор.
_Тема_ 009: «Визит старой дамы».
_Содержание_: Институт Чудаков интересуется свидетелями событий в Малой Пеше.
Во время моей беседы с дежурным диспетчером Института Чудаков 9 мая в 11.50 имело место следующее происшествие.
Беседуя со мной, дежурный диспетчер Темирканов одновременно очень быстро и профессионально снимал данные с регистратора и заносил их в терминал машины. Данные эти по мере поступления появлялись на контрольном дисплее и имели формат: фамилия, имя, отчество; (по-видимому) возраст; название населенного пункта (место рождения? место жительства? место постоянной работы?); профессия; некий шестизначный индекс.
Я не обращал внимания на дисплей, пока на нем вдруг не появилось:
КУБОТИЕВА АЛЬБИНА МИЛАНОВНА
96 БАЛЕРИНА АРХАНГЕЛЬСК 001507
Затем появились две фамилии, которые мне ничего не говорили, после чего:
КОСТЕНЕЦКИЙ КИР
12 ШКОЛЬНИК ПЕТРОЗАВОДСК 001507
Напоминаю: эти двое проходят как свидетели событий в Малой Пеше, см. мой р/д № 015/99 от 07.05 с. г.
По-видимому, на несколько секунд я потерял контроль над собой, потому что Темирканов осведомился, что это меня так удивило. Я нашелся, что меня удивила фамилия Альбины Куботиевой, балерины, о которой мне много рассказывали мои родители, заядлые балетоманы; мне кажется странным видеть здесь ее имя; неужели Альбина Великая обладает еще и метапсихическими талантами? Темирканов засмеялся и ответил, что это не исключено. По его словам, на регистраторы всех филиалов Института непрерывно поступает информация относительно лиц, которые теоретически могут представлять интерес для метапсихологов. Подавляющая масса информации идет с терминалов клиник, больниц, здравпунктов и прочих медицинских учреждений, оборудованных стандартными психоанализаторами. Только в Харьковском филиале за сутки набираются сотни фамилий кандидатов, но практически все это пустышки: «чудаки» составляют едва ли не одну стотысячную всей массы кандидатов.
В создавшейся ситуации я счел правильным сменить тему беседы.
Т. Глумов
Конец документа 10
................................
РАБОЧАЯ ФОНОГРАММА
_Дата_: 9 мая 99 года.
_Собеседники_: М. Каммерер, начальник отдела ЧП; Т. Глумов, инспектор.
_Тема_ 009: «Визит старой дамы».
_Содержание_: Институт Чудаков — возможный объект темы 009.
КАММЕРЕР. Любопытно. А ты приметлив, паренек. Глазок-смотрок! Ну что ж, у тебя, конечно, и версия наготове. Излагай.
ГЛУМОВ. Окончательный вывод или логику?
