Мы уходили от нашего старого лагеря с чувством большого сожаления не потому, что там оставалось много наших припасов; еще тяжелее для нас было терять связь с Замбо – последним звеном, соединявшим нас с внешним миром. Однако с нами были все наши ружья и достаточный запас патронов к ним, так что по крайней мере некоторое время мы могли постоять за себя. К тому же мы не теряли надежды, что вскоре нам представится возможность вернуться сюда и снова встретиться с нашим верным слугой. Замбо клятвенно обещал ждать нас, и мы не сомневались, что он сдержит свое слово.
Мы выступили вскоре после полудня. Молодой вождь шагал впереди в качестве проводника, но при этом наотрез отказался нести какую-либо поклажу. Позади него шли двое оставшихся индейцев, которые тащили на спинах наши скудные пожитки. Мы, четверо белых людей, держа заряженные ружья наготове, замыкали шествие. Когда мы тронулись в путь, из глубины леса позади нас внезапно раздался громкий вой людей-обезьян: трудно было понять, выражают ли они радость и торжество в связи с нашим уходом или презрительную насмешку над нашим бегством. Оглянувшись, мы увидели лишь плотную стену деревьев, но, судя по долгому и громкому реву, за ней скрывалось множество наших врагов. Однако никаких признаков погони видно не было, и вскоре мы вышли на более открытую местность, на которую их власть уже не распространялась.
Я шел позади своих друзей и не мог без улыбки смотреть на них. Неужели это тот самый любитель роскоши лорд Джон Рокстон, который тогда, в Олбани, сидел передо мной среди персидских ковров и дорогих картин в розовом свете причудливых светильников? Был ли это тот самый внушительного вида профессор, который возвышался над своим массивным письменным столом в огромном кабинете в Энмор-парке? И, наконец, неужели сейчас я видел ту самую аскетическую и подтянутую фигуру, которая однажды предстала перед собранием в Зоологическом институте? Любые бродяги, которых можно встретить где-нибудь на окраине графства Суррей, выглядели бы более прилично и не так безнадежно.
Вся наша сменная одежда осталась в лагере внизу, и хотя мы пробыли на плато всего неделю, но неделя эта была для нас очень тяжелой; впрочем, для меня – в меньшей степени, поскольку мне удалось избежать плена у людей-обезьян. Мои друзья потеряли шляпы и теперь шли, повязав головы носовыми платками; одежда свисала с них клочьями, а чумазые небритые лица едва можно было узнать. Саммерли и Челленджер тяжело хромали, я же с трудом тащил ноги от слабости после утренней встречи с обезьяной, а моя шея до сих пор не гнулась от страшной хватки могучих лап. Мы действительно представляли собой довольно плачевное зрелище, и я не удивился, заметив, что индейцы время от времени оглядываются на нас с выражением ужаса и удивления на лицах.
Ближе к вечеру мы достигли озера, и, когда мы вышли из кустов и увидели перед собой водную гладь, наши новые друзья дружно издали крик радости и стали оживленно показывать на нее руками. Перед нами действительно открывалась великолепная картина. По зеркальной поверхности широким веером двигалась большая флотилия каноэ, направлявшихся как раз к тому месту, на которое мы вышли. Когда мы в первый раз заметили их, они были от нас на расстоянии в несколько миль; но плыли они очень быстро и вскоре подошли к нам настолько близко, что люди на них смогли нас рассмотреть. Как только это произошло, раздался громогласный крик восторга, и мы увидели, как гребцы поднялись со своих мест, неистово размахивая в воздухе веслами и копьями. Затем, снова взявшись за работу, они буквально пролетели разделявшее нас расстояние, причалили к пологому берегу и, бросившись к нам, распростерлись на песке перед своим молодым вождем, громко издавая приветственные крики. Наконец один из индейцев, немолодой мужчина в ожерелье и браслетах из блестящих стеклянных бусин и в наброшенной на плечи янтарного цвета шкуре какого-то красивого пятнистого зверя выбежал вперед и нежно обнял юношу, которого мы спасли. Потом мужчина взглянул в нашу сторону и задал несколько вопросов, после чего с большим достоинством подошел и по очереди обнял каждого из нас. Вслед за этим по его приказу все племя легло на землю перед нами в знак уважения. Лично я чувствовал себя крайне неловко при знаках такого раболепного почитания; те же чувства я прочел и на лицах Саммерли и Рокстона, зато Челленджер буквально расцвел, как бутон под солнцем.
– Возможно, они и неразвитый народ, – сказал он, поглаживая бороду и поглядывая на индейцев сверху вниз, – но манера их поведения в присутствии представителей высшей расы могла бы послужить примером для некоторых более продвинутых европейцев. Просто поразительно, насколько точно действуют инстинкты человека, близкого к природе!
Было очевидно, что туземцы ступили на тропу войны, поскольку у каждого мужчины было копье – длинный бамбуковый шест с костяным наконечником, лук со стрелами, а на боку висела дубинка или каменный боевой топор. Хмурые и злые взгляды в сторону леса, из которого мы пришли, а также частое повторение слова «дода» явно свидетельствовали о том, что это был отряд, отправившийся, чтобы спасти или отомстить за юношу, оказавшегося, как мы поняли, сыном старого вождя. Теперь все племя, собравшись в круг, держало совет, тогда как мы сидели на базальтовой плите и наблюдали за происходящим. Сначала слово взяли несколько воинов, а в конце наш новый юный друг произнес вдохновенную речь, используя такие красноречивые жесты и выражения, что все было почти так же понятно, как если бы мы знали их язык.
– Какой смысл нам возвращаться сейчас? – сказал он. – Рано или поздно это должно было произойти. Ваши товарищи убиты. Что толку в том, что я вернулся невредимым? Другие погибли. Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Сейчас мы вместе и мы готовы. – Затем он показал в нашу сторону. – Эти странные люди – наши друзья. Им подвластны, – здесь он воздел руки к небу, – гром и молния. Когда еще нам представится подобный случай? Пойдемте же вперед и либо умрем, либо обеспечим себе безопасность на будущее. Иначе как мы сможем смотреть в глаза нашим женщинам?
Эти слова тронули сердца маленьких краснокожих воинов, и, когда юноша закончил говорить, все в знак одобрения дружно закричали, потрясая в воздухе своим примитивным оружием. Старый вождь сделал несколько шагов в нашу сторону и задал пару вопросов, указывая при этом в сторону леса. Лорд Джон знаком предложил ему подождать, а сам обернулся к нам.
– Что ж, что будете делать вы в этой ситуации – решать вам, – сказал он. – Что касается меня, то с этим обезьяньим племенем у меня свои счеты, и если при этом придется стереть их с лица земли, думаю, никто об этом не пожалеет. Я пойду с нашими маленькими краснокожими друзьями и помогу им победить. А что скажете вы, молодой человек?
