Глаза Флетчера потемнели от той боли, которую он вспомнил.
– В душе-то я знал, что мы неправы, что делаем совсем не то. Но Блай был жесток за пределами человеческих мерок. Мы не могли больше выносить этого.
– Теперь этому пришел конец, – сказал Джошуа. – Это уже почти тысяча лет как закончилось. Того, что вы теперь сделали для Луизы и других, достаточно, чтобы простить вам сто мятежей. Смелей, Флетчер. Потусторонье – еще не все, что лежит там. Плывите за него. Найдите берег на другой стороне. Он там.
– Ни за что бы не стал сомневаться в человеке вашего достоинства, сэр. Я сделаю так, как вы говорите.
Джошуа отступил в сторону.
– Моя госпожа…
Она крепко прижалась к нему:
– Я не хочу, чтобы вы уходили.
– Я не принадлежу к здешнему миру, моя дорогая Луиза. Меня прибило к берегу.
– Я знаю.
– Но все-таки я считаю, мне повезло, что я познакомился с вами, какими бы причудливыми ни оказались обстоятельства. Я вам предсказываю, вы будете благополучны, и ваш ребенок тоже. Ваша вселенная – великолепное место. Проживите же в ней всю свою жизнь на полную катушку.
– Проживу. Я обещаю.
Он поцеловал ее в лоб, это было почти благословением.
– И скажите малышке, что я всегда буду о ней вспоминать.
– Bon voyage [Bon voyage – счастливого пути (франц.) ], Флетчер.
Тело Флетчера начало таять, его границы растворялись в скоплениях платиновой звездной пыли. Одна рука была поднята в прощальном приветствии.
Луиза некоторое время смотрела в пустое пространство.
– Что же теперь? – спросила она.
– Несколько объяснений, наверное, – предложил Джошуа. – Для этого мне лучше бы взять тебя на Транквиллити. Тебе надо помыться и передохнуть. А Женевьева делает поистине ужасные вещи с домашним обеспечителем.
Луиза простонала. Дыхание у нее остановилось, когда вокруг нее спокойно материализовался буйно разросшийся парк обиталища.
* * *
Самуэль Александрович провел последние десять минут, пытаясь соединиться с датчиками станции внешней связи. И при этом он должен был увидеть собственными глазами то, во что ему трудно было поверить. Управление СО было приведено в состояние тревоги целым рядом космических кораблей, которые продолжали появляться над Авоном, но быстро обнаружилось, что это и были все корабли, находившиеся в пути к другим звездам. Их перехватили в межзвездном пространстве и поместили в зоны назначения над планетой. Как только адмирал убедился, что это не нападающие силы, они с Лалвани отправились в лифте-капсуле в зал для наблюдений.
В большом помещении было полно флотского персонала. Они неохотно отходили, чтобы дать двум адмиралам возможность посмотреть сквозь волнистую прозрачную стену. Самуэль не без трепета посмотрел на космос без звезд. Вращение станции медленно позволяло галактике войти в поле зрения; центр ее светился золотым и фиолетовым, его окружало серебристое мерцание спутниковых звезд.
– Это наша? – тихо спросил Самуэль Александрович.
– Да, сэр, – ответил капитан аль-Сааф. – Командование СО использует сенсорные спутники, чтобы идентифицировать соседние галактики. Они соответствуют известному образцу, что показывает, что мы находимся примерно на десять тысяч световых лет в стороне.
Самуэль Александрович повернулся к Лалвани:
– Как вы думаете, это отсюда явились одержимые?
– Не имею представления.
– Десять тысяч световых лет. Кто же, черт бы его побрал, сделал с нами такое?
– Джошуа Калверт, сэр.
Самуэль Александрович наградил Ричарда Китона крайне подозрительным взглядом:
– Не возьмете ли вы на себя труд объяснить это ваше замечание, лейтенант?
– Калверт и космоястреб «Энон» успешно выполнили задание, сэр. Они отыскали Спящего Бога тиратка. Это артефакт, способный генерировать прыжковые ямы такого масштаба.
Самуэль и Лалвани обменялись взглядами.
– Вы, кажется, удивительно осведомлены, – заметил Лалвани. – Я не слышал ни о какой связи с «Эноном» или с «Леди Макбет» с тех пор, как мы были передвинуты сюда.
Китон смущенно улыбнулся:
– Извините, вы не знали этого раньше. Тем не менее Калверт перенес сюда все миры Конфедерации.
– Зачем? – спросил Самуэль.
– Перенося тело одержимого в специфический вид прыжковой ямы, мы добились только того, что открыли переходную скважину, которая позволяет одержимым быть вытолкнутыми из потусторонья в эту вселенную. Он просто сделал это еп masse [En masse – в полном составе; целиком (франц.) ]. Все потерянные души вернулись в потусторонье. И он также вернул все планеты, которые захватили одержимые. – Китон указал на освобожденное пространство снаружи. – Здесь вся Конфедерация. Кризиса одержимости больше не существует.
– Так он кончился?
– Да, сэр.
Глаза Самуэля сузились. В течение долгого момента он внимательно созерцал капитана своего штаба.
– Киинты, – произнес он наконец.
– Да, сэр. Извините. Я один из их оперативников.
– Понимаю. И какую роль они во всем этом сыграли?
– Никакой, – Китон улыбнулся. – Это чертовски удивило их тоже.
– Рад это слышать. – Самуэль снова взглянул на галактику, в то время как она, казалось, исчезает из поля обзора. – А Калверт собирается вернуть нас на место?
– Не знаю.
– Киинты согласились помочь нам с медицинским оборудованием, если мы разрешим этот кризис. Они выполнят свое обещание?
– Да, сэр. Посол Роулор будет счастлив расширить сотрудничество правительства киинтов с Конфедерацией.
– Прекрасно. А теперь уберите свою потертую задницу из моей штаб-квартиры.
* * *
Двери разъехались в стороны, прежде чем Джошуа успел сообщить по связи о своем прибытии.
– Добро пожаловать домой, – приветствовала их Иона. Она запечатлела платонический поцелуй на его щеке.
Он провел Луизу в комнату, наслаждаясь тем, как она задержала дыхание при виде стеклянной стены, выходящей на дно окружающего моря.
– Вы Повелительница Руин, – поняла Луиза.
– А вы Луиза Кавана с Норфолка. Джошуа день и ночь говорит о вас.
– Правда? – Луиза улыбнулась, как будто бы не поверила.
– О, да. А то, что он мне о вас еще не рассказал, безусловно, сообщила Женевьева.
– Она здорова?
– Она в полном порядке. За ней присматривает Хорст Эльвс. Они скоро будут здесь. И у вас еще есть время освежиться.
Луиза взглянула на обветшавшие одежки Энди.
– Пожалуйста.
Пока Иона показывала Луизе ванную, Джошуа налил себе стакан Норфолкских слез.
– Спасибо, – поблагодарил он, когда она вернулась.
– Ты ведь это сделал, правда? И поэтому мы здесь.
