— Мы же не можем просто забыть о них и оставить на произвол судьбы.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Я пока не знаю полковник, нужно подумать.
— Ты подумай Шмидт, а пока можешь идти, отдыхай, даю тебе пару дней на восстановление.
Йозеф вышел из кабинета Кетехова в подавленном состоянии, он чувствовал на себе весь груз ответственности за своих бойцов и беженцах, это не давало ему покоя. Он постоянно спрашивал себя, зачем я отправил их одних, нужно было подождать всего каких то пару дней и пришло бы подкрепление, но в тот момент он хотел оказать скорейшую помощь этим несчастным людям, зачем я позволил себе принять такое необдуманное решение.
Выйдя на улицу взглянув на черное беззвездное небо, Йозеф вытащил смятую в кармане пачку сигарет и прикурил одну. Глубоко вдохнув горький табачной дым, он немного снял с себя напряжение. Посмотрев на дымящуюся сигарету он подумал, такая маленькая, такая дешевая, но такая важная для курильщика вещь. Это моя защита от всех бед, что бы не случилось ты всегда мне поможешь, на тебя я всегда могу рассчитывать. Маленькая, желанная убийца, Йозеф втянул дым еще сильнее. После того как Шмидт закончил курить, он медленно пошел к себе в комнату, рухнув на кровать он какое-то время еще смотрел в потолок, после чего все таки заснул.
Сектор «А-24»
Трудовое Исправительное Учреждение Восточного Блока
Из-за пределов сознания еле слышно доносились невнятные звуки. Крик людей, непонятная речь на фоне рева техники. Сквозь веки проступал ослепляющий яркий свет, но окончательное пробуждение вызвал удар по щеке. Очнувшись, впервые мгновения Юрий увидел плывущую картинку, которая вскоре приобретала четкость. Над ним стоял азиат, нервно тыкающий в лицо автоматом и время от времени бивший ногой по лежащему Паку. Он громко кричал на своем языке, пытаясь что-то выяснить, но его попытки были четны, так как Юрий ничего не понимал. Юрий понял, что был без сознания, он начал оглядываться вокруг, пытаясь вспомнить прошедшие события. На крики азиата прибежало еще несколько человек, все они были в военной форме с заряженными автоматами. Юрий понял, что настрой у них был совсем не доброжелательным и поэтому не делал резких движений. Глаза у военных были широко раскрыты, несмотря на узкий прорез глаз, брови сомкнуты в гневе, а голос казалось, скоро сорвется от громких криков. Юрий поднял руки показывая что не собирается оказывать сопротивление, мало того ему казалось что его сейчас разорвут на части. Вскоре к нему подбежал еще один человек, он осмотрел Юрия и спросил:
— Ты взрывать?!
— Что?
— Ты взрывать цистерна? — крикнул военный.
Юрий понял, если сказать правду, то его пристрелят на месте, нужно было срочно выкручиваться из положения и импровизировать на ходу.
— Нет, я не взрывал ничего, я не помню как здесь оказался, я даже не знаю где я.
— Ты кто?
— Я работник техотдела мониторингового штаба Евразийской Коалиции. Мы патрулировали местность и попали в засаду изгоев, а дальше все прерывается, я ничего не помню…
— Ты обманывать, ты террорист! — военный передернул затвор и приставил дуло автомата к голове Юрия.
— Послушайте, сделайте запрос, вам подтвердят, я не вру, меня подставили, если бы я и правда взорвал вашу цистерну думаете я бы здесь сейчас лежал бы. — жалобно взмолил Пак.
К военному подбежал человек и что-то сказал ему в ухо. После чего военный посмотрел на Юрия и произнес:
— Мы найти еще одного, вставать, ты идти с нами…
Поднявшись, Юрий в сопровождение солдат пошел в сторону центрального здания. Вокруг суетились солдаты, одни разбирали завалы от взрыва, другие крутились возле трупов своих погибших товарищей. Пройдя мимо центрального здания они приблизились к месту где был найден мертвый Виг Айзенбергер.
— Ты его знать? — спросил военный.
— Да. — кивая головой произнес Юрий, он был потрясен увиденным. Виг был в крови, горло перерезано, а глаза широко открыты. Он не ожидал увидеть своего приятеля мертвым, это зрелище шокировало его. Военный сразу понял, что Юрий хорошо знаком с погибшим. Собравшись, Пак продолжил:
— Он тоже сотрудник мониторингового штаба. Мы были вместе когда попали в засаду.
— Мы проверять информацию, а ты пока остаться у нас. — произнес военный, затем он что-то сказал своим солдатам и они увели Юрия в автобус.
* * *
Юрий ехал в обычном автобусе, который перевозил рабочих. Вместе с ним ехали люди в спецодежде и несколько солдат сопровождения. Конвоя не было, по-видимому Юрий не представлял никакой ценности для спецслужб Восточного Блока либо просто не хватало техники и людей для полноценной транспортировки заключенного. Заезжая вглубь территории блока, Пак видел небольшие поселения людей, посреди мертвой каменистой пустыни. Обветшалые бараки и времянки создавали унылое впечатление. Он не понимал как тут можно было жить, ведь они по сути ничем не защищены, ни от погоды, ни от врага. Пейзаж за окном менялся, вскоре автобус проезжал мимо искусственных полей и парников, в которых выращивали элементарные генно-модифицированные продукты питания. Юрий хорошо знал, что натуральные продукты попросту не уживаются в почве Креона, поэтому их подвергли мутации для того чтобы суметь вырастить в промышленных масштабах. Но если люди в Коалиции обрабатывали землю при помощи техники, то здесь же все делалось вручную. Это был чрезвычайно сложный труд, одежда на людях давно износилась, но видимо по не имению другой они продолжали в ней ходить и работать. Вскоре автобус остановился у очередного поселения и из него вышла часть рабочих, рядом с населенным пунктом стоял риделя перерабатывающий завод. Люди сошли в молчаливом спокойствии, лица были несчастные, но в сложившейся трудной жизненной ситуации эта была хоть какая-то работа, для того чтобы прокормится. Автобус поехал дальше, Юрий не знал куда его везут, он вспоминал вчерашние события и пытался выстроить картину произошедшего. Все случилось так быстро, он заложил бомбу, потом Виктор сказал ему возвращаться, затем выстрелы и попытка убить его, следом было последнее радиосообщение от Вига, и наконец взрывная волна, которая достала Юрия и он потерял сознание. Проанализировав все эти события, Пак сделал для себя выводы, но параллельно нужно было доработать свою альтернативную версию на случай допроса и твердо придерживаться ее. Наконец добравшись до небольшого городка, автобус прошел контрольно пропускной пункт и въехал в город. Если прежде внешний вид поселений вызывал у Юрия сожаление, то увидев, как люди живут изнутри, он почувствовал откровенное отвращение. Антисанитария, грязь, убогие трущобные лачуги, озлобленные люди и на каждом углу по одному солдату для пресечения беспорядков. Все что раньше Юрий считал сложной жизнью, сразу же перешло в разряд, мы неплохо живем. До последнего времени он никогда не бывал за пределами территории Коалиции и ничего не знал о жизни в других фракциях, увиденное так глубоко потрясло молодого корейца, что у него тут же произошла переоценка ценностей. Вскоре автобус прибыл к полицейскому участку, который был огорожен высоким, бетонным забором с колючей проволокой. Заехав внутрь, Пака проводили в здание. Ему тут же выдали одежду, которую должны носить все заключенные и поместили в отдельную камеру. Судя по количеству камер и размеру помещений, это был не временный изолятор, а полноценная тюрьма, которая находилась в пределах города. Освещения не было, лишь небольшие окошки у потолка в камерах пропускали лучи солнца в светлое время суток, ночью же стояла кромешная тьма. Повсюду чувствовался затхлый запах сырости и откровенная вонь от того что называлось туалетом в каждой камере. Вспомнив свое недавнее пребывание в камере блокпоста Альянса, Юрий невольно сравнил с нынешним своим положением и вздохнул. Он ждал с нетерпением когда его заберут на допрос, для того чтобы хотя бы на время покинуть это ужасное место, но в этот день никто за ним так и не пришел.
Проснувшись утром следующего дня, Юрий почувствовал, как ломит все его тело. Ночь была трудной, легкое, тонкое покрывало, которое последний раз мыли года три назад, не спасало от холода. Спал Пак на наспех сколоченном деревянном поддоне, называемом здесь матрасом. Из соседних камер то и дело раздавались крики о помощи, гневные фразы и невнятная речь. Юрий совершенно не знал китайского языка, его ухо резала странная шипящая речь, которую он тут же возненавидел. Ближе к полудню в коридоре все резко оживились, были слышны звуки лязганья кастрюли и бульканье жидкой массы. Юрий сразу понял, что это несли обед для заключенных, он был голодный и обрадовался этому факту. Вскоре кастрюля добралась и до него, тюремщик что-то крикнул Паку, но он не понял, чего от него хотят, потом ударив половником по решетке, тюремщик показал на железную миску, которая лежала в углу камеры. Юрий посмотрел на этот грязный предмет и понял, это тара оказалась его личной посудой для обеда, и судя по ее виду она лежит здесь немытой еще от предыдущих хозяев. Пак взял эту миску и подал ее тюремщику, он налил в нее похлебку. Вид от того что называлось обедом вызвал у корейца тошнотворную реакцию. Холодная желтая жижа в которой плавали какие-то отбросы. Аппетит у Юрия пропал тут же, и есть это, он не собирался. Через некоторое время от скуки он стал перебирать и рассматривать содержимое чашки. После непродолжительного исследования он увидел, что-то напоминающее грибы и части какой-то органики. Отбросив миску в сторону он прислонился к стене и посмотрел на маленькое окошко у потолка, неужели они все выяснили и теперь я им не нужен, подумал Юрий.
